Порочная страсть

– Понятно. Что ж, капитан, похоже, вы не кривите душой. – Все видели, что полковник всеми силами старается не пошатнуть хрупкое душевное равновесие пациентов отделения «Икс», но когда он обратился к Наггету, в его голосе явственно слышалось раздражение. – Рядовой Джоунс, что-то вы притихли: за все время и слова не сказали. Можете что-нибудь добавить?

– Кто, я, сэр? Нет, у меня мигрень разыгралась, – важно проговорил Наггет. – Классическая картина, сэр… вас бы это заинтересовало! На продромальной стадии[21] два дня наблюдались вялость и апатия, временами дисфазия[22], на фазе ауры появилась скотома[23] в правом поле зрения, что продолжалось около часа, и, наконец, левосторонняя гемикрания[24]. Я лежал пластом, сэр. – После короткой паузы он добавил: – Пожалуй, даже еще неподвижнее.

– Вспышки света перед глазами не называют скотомой, рядовой, – поправил его полковник.

– Мои вспышки можно назвать скотомой, – решительно отмел возражения Наггет. – Они буквально завораживали, сэр! Говорю вам: это была далеко не легкая мигрень, ничего похожего. Если я смотрел на что-то большое, то видел все целиком без всяких затруднений, но если всего лишь на часть чего-то, – например, на дверную ручку или дырку от сучка в стене, – то видел только левую половину ручки или дырки, а правая половина была… даже не знаю! Она просто исчезала! Это скотома, сэр.

– Рядовой Джоунс, – устало проворчал полковник, – если бы ваши познания в военном деле хоть отдаленно приближались к обширным знаниям собственной симптоматики, вы дослужились бы до фельдмаршала, а мы еще в сорок третьем году прошли бы победным маршем по Токио. Я настоятельно советую вам подумать об изучении медицины, когда вернетесь к мирной жизни.

– Не могу, сэр, – с сожалением вздохнул Наггет. – У меня за плечами всего лишь неполная средняя школа. Но я подумываю выучиться на медбрата, сэр. В Репате[25].

– Что ж, мир, вероятно, потерял нового Пастера, но, возможно, приобретет взамен мистера Найтингейла. Вы отлично справитесь, рядовой Джоунс.

Краем глаза полковник заметил, что Мэт вернулся без Бенедикта и стоит в дверях, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Капрал Сойер, хотите что-то добавить?

– Я ничего не видел, сэр, – бесстрастно произнес Мэт.

Полковник так плотно сжал губы, что они вовсе исчезли, растянулись в ниточку. Ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не взорваться.

– Кто-нибудь из вас, джентльмены, заходил в баню после нападения сержанта Даггета на сержанта Уилсона?

– Боюсь, нет, сэр, – ответил Нил с виноватым видом. – Простите, что застали нас немытыми и небритыми, но прошлой ночью мы слегка перебрали виски и сегодня утром всем нам, похоже, не до чистоты – чаю бы побольше.

– Думаю, вы могли бы дать им по ложке сиропа, слитого с тройчатки, сестра! – рявкнул полковник, смерив сестру Лангтри свирепым взглядом.

Брови ее взлетели вверх, губы дрогнули в улыбке.

– Уже приготовила, сэр.

И тут полковника наконец прорвало:

– Значит, полагаю, никто из вас не знает, что сержанта Даггета нашли в бане мертвым!

Если Доналдсон рассчитывал на эффектную кульминацию – замысел его бесславно провалился: мужчины не выразили ни удивления, ни потрясения, ни печали, ни даже интереса – каждый остался на своем месте, словно полковник отпустил банальное замечание о погоде.

– И чего ради он с собой такое проделал? – спросил Нил, почувствовав, вероятно, что полковник ждет какого-то отклика. – Крайне любезно с его стороны. Не думал, что он так печется об окружающих.

– Туда ему и дорога, – отозвался Мэт. – Прямиком в пекло.

– О, для меня это настоящий праздник, прямо как Рождество, – прибавил Наггет.

– Почему вы решили, что сержант Даггет покончил с собой, капитан? – быстро спросил полковник.

Нил удивленно взглянул на него.

– А разве нет, сэр? Пожалуй, он слишком молод, чтобы отойти в мир иной по естественным причинам, не так ли?

– Верно, смерть наступила не вследствие естественных причин. Но почему вы заключили, что это самоубийство? – не сдавался полковник.

– Если он умер не от сердечного приступа, инсульта или чего-то в этом роде, то наложил на себя руки. Не стану утверждать, что в другое время мы не помогли бы ему с превеликим удовольствием, но прошлой ночью нам было не до того – мы нашли себе другое развлечение.

– Как он умер, сэр? – оживился Наггет. – Перерезал себе горло? Закололся? Может, удавился?

– А вам непременно надо это знать, мелкий вы поганец, падкий до мертвечины? – вскипел полковник, сытый по горло всей этой историей. – Он совершил то, что японцы называют «харакири», как мне думается.

– А кто его нашел, сэр? – спросил Мэт, по-прежнему стоя в дверях.

– Сестра Лангтри.

На этот раз слова полковника задели их за живое: должно быть, как раз на это тот и рассчитывал, когда объявил о смерти Люса. Все ошеломленно притихли и, как один, посмотрели на сестру Лангтри. Наггет выглядел так, будто вот-вот расплачется; Мэт, казалось, остолбенел; Нил переменился в лице.

– Ох, дорогая, мне так жаль, – произнес наконец Нил.

Онор покачала головой и с улыбкой спокойно сказала: