Порочный красный

Кортни говорила, что ее красный зонтик – это я. Когда она бывала в смятении, ей достаточно было сделать одно – подойти и встать рядом со мной, и я уберегу ее от всего плохого. Но это было не так. Я подвела Кортни, я подвела своего отца, и сейчас я не оправдывала ожиданий Калеба.

Я засовываю картину обратно в коробку и смахиваю слезы, текущие по моим щекам. Я слышу, как кричит проснувшаяся Эстелла. Я беру себя в руки, делаю глубокий вдох и иду к ней.

Глава 14

Прошлое

В тот день, когда он попал в аварию, у нас с ним произошла ссора. Вы можете себе это представить? Твой бойфренд едва не погибает, а за несколько часов до этого ты заявляешь ему, что хочешь с ним порвать. Я сказала это не всерьез. Это было что-то вроде «сдавайся или умри», жестокая попытка путем давления заставить его жениться на мне. Вот только Калебу Дрейку нельзя предъявлять ультиматумы. Перед моим мысленным взором стояло его лицо в тот момент, когда эти слова слетели с моих уст – его брови взлетели вверх, зубы сжались. За день до того, как он отправился в деловую поездку в Скрэнтон, мы поссорились из-за того же самого. Я хотела получить это чертово кольцо, а Калеб хотел удостовериться в том, что он должен надеть его именно на мой палец.

Затем последовал этот телефонный звонок. Я была на работе, когда услышала в трубке говорящий с культурным выговором голос Луки. Мои отношения с Лукой были неустойчивыми: иногда между нами все было просто отлично, а иногда мне хотелось облить ее керосином и чиркнуть спичкой. Она произносила такие слова, как больница и потеря памяти. Я ничего не понимала, пока она не сказала:

– Леа, ты слушаешь меня или нет? Калеб в больнице. И он не помнит даже свое собственное имя.

– В больнице? – повторила я. Предполагалось, что Калеб ездит по магазинам, ища для меня помолвочное кольцо.

– Он попал в аварию, Леа, – повторила она. – Утром мы вылетаем в Скрэнтон.

Закончив разговор с Лукой, я сразу же начала искать в Интернете подходящий авиарейс на Скрэнтон. Если я поеду в аэропорт прямо сейчас, то прилечу туда еще до полуночи. Лука и отчим Калеба, Стив, собирались вылететь туда утром. Мне было необходимо заглянуть ему в глаза и заставить его вспомнить меня. В офис вошел мой отец, держа в руках пачку бумаг. Курсор мыши моего компьютера замер на кнопке «купить». Моему отцу вечно требовалось, чтобы я что-то подписала.

– Что ты делаешь? – Он посмотрел на меня поверх оправы своих очков.

– Калеб попал в аварию, – ответила я. – У него сотрясение мозга, и он не помнит, кто он такой.

– Ты не можешь уехать, – невозмутимо сказал он. – У нас сейчас идут испытания, они в самом разгаре. Ты нужна мне здесь.

Он бросил бумаги на мой стол и двинулся к двери. Я заморгала, глядя на его спину, не понимая, слышал ли он меня.

– Папа?

Он остановился перед дверью, все еще стоя ко мне спиной. По большей части наши с ним отношения были именно такими – я говорила с его спиной, с его склоненной головой или с его газетой.

– Я нужна Калебу. Я еду к нему. – Я кликнула по «купить» на авиабилете и встала, чтобы собрать свои вещи.

Я не смотрела на него, идя к двери, где он застыл на месте, сердито глядя на меня.

– Джоанна…

– Не называй меня так. Меня зовут Леа.

Я протиснулась мимо него, оттолкнув его к косяку.

У меня был храбрый вид, хотя я вовсе не чувствовала себя храброй – у меня хорошо получались такие вещи. Я что, бросила сейчас вызов своему отцу – человеку, любовь которого я всю свою жизнь старалась завоевать, заработать… заслужить? Меня так и подмывало обернуться и попытаться оценить, насколько силен его гнев. Но я знала, что если я посмотрю на него, то побегу обратно и снова начну выпрашивать крошки его любви, как собачка. Он был в ярости… он кипел от злости.

Иди, иди, иди, твердила я себе. Я нужна Калебу. Он принадлежит мне, и я не допущу, чтобы он забыл меня. Какое значение имеет эта работа? Какое значение имеет мой отец? Калеб нужен мне больше, чем они.

Я поехала домой и собрала вещи в дорожную сумку. Когда я доехала до аэропорта, меня трясло. Потом все было как в тумане – это продолжалось, когда я проходила досмотр, когда искала свой выход. Когда я добралась до него, до посадки оставалось тридцать минут. Я стояла так близко от стойки проверки билетов, как только было можно. Бегущая строка над ней гласила «Скрэнтон», но она с тем же успехом могла бы гласить «Калеб».