Порог

— Кстати, ты почти угадал, я себя сделал похожим на папашу Йоханны, — заметил демон и пояснил: — Чтобы ты понял, с чем тебе предстоит иметь дело. Нечто грубое, рыгающее, пукающее, но умудряющееся как-то выплывать и преуспевать. На самом деле тебе с ним, возможно, даже не придется беседовать лично. В общем, дело в следующем. Девка Йоханна залетела по пьяни в шестнадцать, дело здесь вполне обычное. А ее мать умерла года три назад, оставив дочь в возрасте, когда за девицами глаз да глаз. И три года девица постигала науку взросления. Повзрослела она в одну прекрасную ночку неизвестно с кем, по пьяни. Тулун, понятное дело, был в бешенстве — куда ему сейчас такая обуза. Житье тут — не позавидуешь, а у него только дела в гору пошли с треской его. Он страшно пилил дочь за то, что она аборт делать не стала. Но Йоханна оказалась девушкой на диво практичной, не смотри, что соплячка. Здесь быстро взрослеют. Когда она еще только залетела, то поняла, что лучше родить, чем калечить себя абортом. А сейчас у нее появились четкие планы на жизнь.

— Вот как, — уронил Бизанкур. — И что это за планы?

— Да свалить отсюда как можно скорее, — хохотнул Вельзевул. — Я не удивлен. Как тебе эта гостиница? Уверяю тебя, здешние дома еще хуже. То ли общежития, то ли бараки. Отдельно стоящие вообще похожи на собачьи будки. Уровень нищеты примерно как в Средневековье. Видел таблички на домах, запрещающие справлять нужду в подъездах? Думаешь, это шутка? Хрен там. А местных видел? Нищета и алкашня. В Нууке, столице, еще ничего. Хотя это «ничего» — только по здешним меркам. Так вот, молодая мамаша довольно ушлая, ребенок ей вообще не нужен. Она спит и видит покинуть этот «рай», где не дома, а цветные скворечники да вечная мерзлота. Казалось бы, нет проблем, подкинула ребенка в детский дом и гуляй — так здесь многие поступают, кстати. Правда, это надо было делать сразу же. Но все в округе уже знали, что Йоханна «нагуляла». Это не то чтобы позор здесь, просто папане Тулуну совсем не в кассу. У него партнер серьезный появился, американец, Фил Адамс — Тулун с него буквально пылинки сдувает. Знаешь, что он ему предложил? Не знаешь. Лед продавать. Вместо трески.

— Что? — не понял Бизанкур.

— Лед. Все элементарно. Распиливаешь айсберг. Лед тает, получается вода. Древняя, чистейшая. В засушливые районы влет уйдет. Сейчас у них этот бизнес как раз в разработке, а треска идет на убыль. Тулун когда врубился, что из ничего можно нехилого бабла наварить, у него просто крышу сорвало. — Вельзевул усмехнулся. — Мало того, американец на Йоханну глаз положил. Она девка красивая, статная, ничего не скажешь, хоть сука, каких мало. Американцы чадолюбивы, приплод его не смутил, но она почуяла, какие перед ней откроются перспективы, если не будет обузы. Ради красивой жизни она пойдет на все, и ребенка родного не пожалеет. Так что тебе повезло. Тебе вообще везет, пройдоха! Все опять на блюдечке, ее даже уговаривать не придется.

Вельзевул снова довольно захохотал.

— То есть… — не поверил Бизанкур. — Йоханне не нужен ее ребенок?

— Бинго, — кивнул демон. — Ни ей, ни дедуле. Разве что Адамс слюни распустил. Но они же, эскимосики эти, хотят остаться чистенькими… Своими руками ничего делать не будут. Не пойми неправильно, они не жаждут крови и вовсе не испытывают ненависти к ребенку — они ничего к нему не испытывают. Бизанкур, да ты зеленый весь. Треска несвежая?

— Прошу прощения, — пробормотал Жан-Жак. — Мне немного нехорошо… Я сейчас вернусь.

— Поторопись, она может прийти с минуты на минуту, — вслед ему прогудел демон.

И француз опрометью выбежал за дверь.

«Что со мной?» — думал он почти в панике после того, как его перестало тошнить, и он оперся на край раковины дрожащими руками.

В самом деле, с ним происходило нечто необъяснимое. Он ни разу не видел сына Йоханны, малыша с труднопроизносимым именем Тагйулон, но абсолютно ледяное одиночество вмиг сковало его сердце, как будто он оказался замурованным в древнюю глыбу айсберга. Он был маленьким и никому не нужным и знал, что никто не любит его и никто не простит. Трясущимися руками Бизанкур вцепился в не очень чистую раковину и уставился на свое бледное отражение. Из зеркала на него глянули Те Самые Глаза.

«Я люблю тебя, даже такого, — что-то сказало внутри него. — Если ты человек. А ведь ты человек».

И он понял, насколько ему страшно теперь. Когда же он перестал быть человеком и стал игрушкой в лапах темных сил? Да, он был зачат мужчиной и рожден женщиной. Он знал, что они с отцом внешне похожи и хранил воспоминания о нем из раннего детства. Ги де Бизанкур был молчаливым, рассеянным и добрым.