Порог греха

Сцена была закрыта красным ситцевым занавесом. Над нею три плаката, один под другим. Белыми буквами на красном фоне ярчились слова: «Да здравствует Первомай – день международной солидарности трудящихся!» «Слава Советской Армии – победительнице гитлеровского фашизма!» «Поздравляем с двадцатилетним юбилеем наш тёплый детский дом!»

На краю сцены возвышалась трибуна, обитая красной материей. На ней – большой пузатый графин с водой. С праздничным докладом выступил Чурилов. На нём был костюм стального цвета полувоенного покроя. Похожий носил в своё время Иосиф Сталин, а Чурилов боготворил его, воистину считая вождём всех времён и народов. Наглухо застёгнутый ворот френча был тесноват и поддавливал толстую шею докладчика. Он то и дело оттягивал ворот то одной, то другой рукой. Выступление Чурилов начал с благодарности гостям, которые «нашли время разделить нашу радость». По фамилии и имени-отчеству назвал только военных: начальника областного отдела милиции, комиссара областного военного комиссариата и даму с пышной шевелюрой – заведующую областным отделом народного образования.

Читал доклад Чурилов долго, монотонно и нудно, запинаясь, проглатывая некоторые труднопроизносимые фразы. Уже на первых минутах многие дети младшего возраста задремали. Непоседы постарше играли в «морской бой», листали книжки с картинками или рассказывали на ухо друг другу анекдоты.

Филька Жмыхов развлекал скучающих артистов.

– Читает как-то один – подобный нашему «графу» докладчик. Тишина в зале. Муха пролетит – услышишь. Закончил и спрашивает: «Вопросы будут?»

«Будут!» – отвечает какой-то дедуська из первого ряда. «Слушаю вас».

«Вы не видели, кто мою шапку стибрил?»

«Позвольте, – обижается докладчик, – причём тут воровство, причём ваша шапка?» Дык все же спали. Один ты не спал, значитца, видел ворюгу».

Ребята прыскают со смеху. Гости в первом ряду вздрагивают. Озираются по сторонам. Тоже дрыхали с открытыми глазами как зайцы. Уж им-то, приученным спать на заседаловках, опыта не занимать.

Доклад составляли длинные фразы, взятые из передовых статей газеты «Правда». Традиционно перечислялись успехи, которых добился советский народ под руководством Коммунистической партии Советского Союза, клеймился американский капитализм и весь капиталистический мир в целом, готовящийся к новой мировой войне, назывались новые рубежи, которые необходимо взять. Немного места в докладе Чурилов уделил и детскому дому, истории его создания и развития. Горячо благодарил местную власть, способствующую «держаться на передовых позициях коммунистического воспитания детей».

Голос у Чурилова сипел и прерывался. Несколько раз Чурилов дотрагивался рукой до графина и бросал просительные взгляды в сторону кулис: «Дайте стакан!» Не выдержал и стал пить из горлышка графина. Сосуд был тяжёлый, вода проливалась на френч Чурилова. По залу покатились смешки. Наконец, из-за кулис выбежал мальчишка со стаканом в руке, поставил его на трибуну, резко повернулся и вытянулся во весь рост на полу. Зал разразился хохотом. Облегчённо заулыбался и Чурилов. И закончил доклад здравицей за великую коммунистическую партию и её вождя Никиту Сергеевича Хрущёва.

Под аплодисменты зала Чурилов, довольный собой, спустился со сцены и прошёл в первый ряд, где ему предназначалось место рядом с военными гостями.

Расслабился зал. Зашумел. Но ненадолго. Занавес открылся. Хор на сцене взревел: «Вихри враждебные веют над нами». Бодрящая песня. Кое-кто начал подпевать, помахивать в такт рукой. Потом грянула «Смело мы в бой пойдём за власть Советов».

Алесь любил революционные песни. Хотя не все слова в некоторых из них нравились. Вот почему «и как один умрём в борьбе за это»? Ну, если все умрут, то кто же за революцию-то воевать станет?

Песни сопровождались действом. По сцене двигались буржуи, купцы, священники и белогвардейцы. Красные бойцы в будёновских шлемах гнали их штыками.

Завершил хор выступление «Священной войной». На сцену выехал миниатюрный фанерный танк с черной свастикой на боку. На танке – человечек с вытянутой над собой левой рукой. В правой он держал громадный меч, по которому крупно, чтобы было видно из зала, змеилась надпись «Гитлер». На него разом накинулись красноармейцы. Разломали танк. С Гитлера стащили штаны. В белых кальсонах он полз к кулисам, а красноармейцы пинали его ногами. Всем эта сцена пришлась по сердцу.

«Так его, гадину! – кричали ребята, – бей фрица!» Царь, помещики, капиталисты были где-то далеко в прошлом. А этот – свежак в памяти. Это по его воле началась война, и погибли родные люди, и они пошли скитаться по детским домам и колониям. «Гони гниду!» Хоть тут криком выплеснуть из души всю горькую горечь обездоленной жизни.

«Пусть ярость благородная вскипает как волна!» Не иссякла, не испарилась ярость. Таится на донышке души, ждёт своего часа.

После хора начались сольные выступления. Исполнителей представляла Фаина Иосифовна.

– А сейчас сюрприз! Краснофлотский танец «Яблочко». Исполняет, – она сделала небольшую паузу, – Филипп Жмыхов.