Портрет Дориана Грея

To him, as to many others, Dorian Gray was the type of everything that is wonderful and fascinating in life.	Он, как и многие другие, видел в Дориане Грее воплощение всего прекрасного и замечательного в жизни.
Whether or not a quarrel had taken place between them no one ever knew.	О какой-либо ссоре между Дорианом и Аланом не слыхал никто.
But suddenly people remarked that they scarcely spoke when they met, and that Campbell seemed always to go away early from any party at which Dorian Gray was present.	Но вдруг люди стали замечать, что они при встречах почти не разговаривают друг с другом и Кэмпбел всегда уезжает раньше времени с вечеров, на которых появляется Дориан Грей.
He had changed, too-was strangely melancholy at times, appeared almost to dislike hearing music, and would never himself play, giving as his excuse, when he was called upon, that he was so absorbed in science that he had no time left in which to practise.	Потом Алан сильно переменился, по временам впадал в странную меланхолию и, казалось, разлюбил музыку: на концерты не ходил и сам никогда не соглашался играть, оправдываясь тем, что научная работа не оставляет ему времени для занятий музыкой.
And this was certainly true. Every day he seemed to become more interested in biology, and his name appeared once or twice in some of the scientific reviews, in connection with certain curious experiments.	Этому легко было поверить: Алан с каждым днем все больше увлекался биологией, и его фамилия уже несколько раз упоминалась в научных журналах в связи с его интересными опытами.
This was the man Dorian Gray was waiting for. Every second he kept glancing at the clock.	Этого-то человека и ожидал Дориан Грей, каждую секунду поглядывая на часы.
As the minutes went by he became horribly agitated.	Время шло, и он все сильнее волновался.
At last he got up, and began to pace up and down the room, looking like a beautiful caged thing.	Наконец встал и начал ходить по комнате, напоминая красивого зверя, который мечется в клетке.
He took long stealthy strides.	Он ходил большими бесшумными шагами.
His hands were curiously cold.	Руки его были холодны, как лед.
The suspense became unbearable.	Ожидание становилось невыносимым.
Time seemed to him to be crawling with feet of lead, while he by monstrous winds was being swept towards the jagged edge of some black cleft of precipice.	Время не шло, а ползло, как будто у него были свинцовые ноги, а Дориан чувствовал себя, как человек, которого бешеный вихрь мчит на край черной бездны.
He knew what was waiting for him there; saw it indeed, and, shuddering, crushed with dank hands his burning lids as though he would have robbed the very brain of sight, and driven the eyeballs back into their cave.	Он знал, что его там ждет, он это ясно видел и, содрогаясь, зажимал холодными и влажными руками пылающие веки, словно хотел вдавить глаза в череп и лишить зрения даже и мозг.
It was useless.	Но тщетно.
The brain had its own food on which it battened, and the imagination, made grotesque by terror, twisted and distorted as a living thing by pain, danced like some foul puppet on a stand, and grinned through moving masks.	Мозг питался своими запасами и работал усиленно, фантазия, изощренная страхом, корчилась и металась, как живое существо от сильной боли, плясала подобно уродливой марионетке на подмостках, скалила зубы изпод меняющейся маски.
Then, suddenly, Time stopped for him.	Затем Время внезапно остановилось.