Портрет Дориана Грея

"It will take about five hours," he answered.	-- Часов пять, -- ответил он.
"It will be time enough, then, if you are back at half-past seven, Francis.	-- Значит, можете не возвращаться до половины восьмого, Фрэнсис...
Or stay: just leave my things out for dressing. You can have the evening to yourself.	А впрочем, знаете что: приготовьте перед уходом все, что мне нужно надеть, и тогда я могу отпустить вас на весь вечер.
I am not dining at home, so I shall not want you."	Я обедаю не дома, так что вы мне не нужны.
"Thank you, sir," said the man, leaving the room.	-- Благодарю вас, сэр, -- сказал лакей и вышел.
"Now, Alan, there is not a moment to be lost.	-- Ну, Алан, теперь за дело, нельзя терять ни минуты.
How heavy this chest is!	Ого, какой тяжелый ящик!
I'll take it for you. You bring the other things."	Я понесу его, а вы -- все остальное.
He spoke rapidly, and in an authoritative manner.	Дориан говорил быстро и повелительным топом.
Campbell felt dominated by him.	Кэмпбел покорился.
They left the room together.	Они вместе вышли в переднюю.
When they reached the top landing, Dorian took out the key and turned it in the lock.	На верхней площадке Дориан достал из кармана ключ и отпер дверь.
Then he stopped, and a troubled look came into his eyes. He shuddered.	Но тут он словно прирос к месту, глаза его тревожно забегали, руки тряслись.
"I don't think I can go in, Alan," he murmured.	-- Алан, я, кажется, не в силах туда войти, -пробормотал он.
"It is nothing to me.	-- Так не входите.
I don't require you," said Campbell, coldly.	Вы мне вовсе не нужны, -- холодно отозвался Кэмпбел.
Dorian half opened the door. As he did so, he saw the face of his portrait leering in the sunlight.	Дориан приоткрыл дверь, и ему бросилось в глаза освещенное солнцем ухмыляющееся лицо портрета.
On the floor in front of it the torn curtain was lying.	На полу валялось разорванное покрывало.
He remembered that, the night before he had forgotten, for the first time in his life, to hide the fatal canvas, and was about to rush forward, when he drew back with a shudder.	Он вспомнил, что прошлой ночью, впервые за все эти годы, забыл укрыть портрет, и уже хотел было броситься к нему, поскорее его завесить, но вдруг в ужасе отпрянул.
What was that loathsome red dew that gleamed, wet and glistening, on one of the hands, as though the canvas had sweated blood?	Что это за отвратительная влага, красная и блестящая, выступила на одной руке портрета, как будто полотно покрылось кровавым потом?
How horrible it was!-more horrible, it seemed to him for the moment, than the silent thing that he knew was stretched across the table, the thing whose grotesque misshapen shadow on the spotted carpet showed him that it had not stirred, but was still there, as he had left it.	Какой ужас! Это показалось ему даже страшнее, чем неподвижная фигура, которая, как он знал, сидит тут же в комнате, навалившись на стол, -- ее уродливая тень на залитом кровью ковре свидетельствовала, что она на том же месте, где была вчера.