Портрет Дориана Грея

АЛДЖЕРНОН (запинаясь). Да! Нет. Бенбери живет не здесь. Сейчас Бенбери здесь нет. По правде говоря, Бенбери умер.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Умер? А когда именно скончался мистер Бенбери? Судя по всему, он умер скоропостижно.

АЛДЖЕРНОН (беззаботно). О, Бенбери я сегодня убил. Я хочу сказать – бедняга Бенбери умер сегодня днем.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. А что было причиной его смерти?

АЛДЖЕРНОН. Бенбери?.. Он… он лопнул, взорвался…

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Взорвался? Может быть, он стал жертвой террористического акта? Я не предполагала, что мистер Бенбери интересуется социальными проблемами. Но если так, поделом ему за такие нездоровые интересы.

АЛДЖЕРНОН. Дорогая тетя Августа, я хочу сказать, что его вывели на чистую воду. То есть доктора установили, что жить он больше не может, вот Бенбери и умер.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. По-видимому, он придавал слишком большое значение диагнозу врачей. Во всяком случае, я рада, что наконец-то он избрал какую-то определенную линию поведения и до конца не был лишен медицинской помощи. Теперь, когда мы наконец избавились от этого мистера Бенбери, могу я спросить, мистер Вординг, что это за молодая особа, которую сейчас держит за руку мой племянник Алджернон совершенно неподобающим, с моей точки зрения, образом?

ДЖЕК. Эта леди – мисс Сесили Кардью, моя воспитанница.

Леди Брэкнелл холодно кланяется Сесили.

АЛДЖЕРНОН. Я помолвлен с Сесили, тетя Августа.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Как ты сказал?

СЕСИЛИ. Мистер Монкриф и я помолвлены, леди Брэкнелл.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (вздрогнув, проходит к дивану и садится). Не знаю, может быть, воздух этой части Хартфордшира действует как-то особенно возбуждающе, но только число обручений, здесь заключенных, кажется мне много выше той нормы, которую предписывает нам статистическая наука. Я считаю, с моей стороны уместно будет задать несколько предварительных вопросов. Мистер Вординг, мисс Кардью тоже имеет отношение к одному из главных лондонских вокзалов? Мне нужны только факты. До вчерашнего дня я не предполагала, что есть фамилии или лица, происхождение которых ведет начало от конечной станции.

ДЖЕК (вне себя от ярости, но сдерживается, звонко и холодно). Мисс Кардью – внучка покойного мистера Томаса Кардью – Белгрэйв-сквер 149, Ю.-З; Джервезпарк, Доркинг в Сэррее; и Спорран, Файфшир, Северная Англия.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Это звучит внушительно. Три адреса всегда вызывают доверие к их обладателю, даже если это поставщик. Но где гарантия, что адреса не вымышлены?

ДЖЕК. Я нарочно сохранил «Придворный альманах» за те годы. Они доступны для вашего обозрения, леди Брэкнелл.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (угрюмо). Мне попадались странные опечатки в этом издании.

ДЖЕК. Делами мисс Кардью занимается фирма «Маркби, Маркой и Маркой».

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. «Маркой, Маркби и Маркой» – фирма, пользующаяся авторитетом в своем кругу. Мне даже говорили, что одного из господ Маркби иногда встречают на званых обедах. Ну что ж, пока это весьма удовлетворительно.

ДЖЕК (крайне раздраженно). Как это мило с вашей стороны, леди Брэкнелл. К вашему сведению могу добавить, что я располагаю свидетельствами о рождении мисс Кардью и ее крещении, справками о кори, коклюше, прививке оспы, принятии причастия, а также о краснухе и желтухе.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. О, какая богатая приключениями жизнь, даже, может быть, слишком бурная для такой молодой особы. Я, со своей стороны, не одобряю преждевременной опытности. (Встает, смотрит на часы.) Гвендолен, время нашего отъезда приближается. Нам нельзя терять ни минуты. Хотя это всего-навсего проформа, мистер Вординг, но я должна еще осведомиться: располагает ли мисс Кардью каким-либо состоянием?

ДЖЕК. Да. Около ста тридцати тысяч фунтов в государственной ренте. Вот и все. Прощайте, леди Брэкнелл. Очень приятно было поговорить с вами.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (снова усаживается). Минуточку, минуточку, мистер Вординг. Сто тридцать тысяч! И в государственной ренте. Мисс Кардью при ближайшем рассмотрении представляется мне весьма привлекательной особой. В наше время немногие девушки обладают по-настоящему солидными качествами, долговечными и даже улучшающимися от времени. К сожалению, должна сказать, что мы живем в поверхностный век. (Обращаясь к Сесили.) Подойдите, милочка.

Сесили подходит.

Бедное дитя, платье у вас такое простенькое и волосы почти такие же, какими их создала природа. Но это все поправимо. Опытная французская камеристка в очень короткий срок добьется удивительных результатов. Помню, я рекомендовала камеристку леди Лансинг-младшей, и через три месяца ее не узнавал собственный ее муж.

ДЖЕК. А через шесть месяцев ее уже никто не мог узнать.

ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (бросает грозный взгляд на Джека, а потом с заученной улыбкой обращается к Сесили). Пожалуйста, повернитесь, дитя мое.

Сесили поворачивается к ней спиной.

Нет, нет, в профиль.

Сесили становится в профиль.