Портрет Дориана Грея

— Не знаю, сможет ли он принять приглашение, Гарри. Как бы ему не пришлось ехать с отцом в Монте-Карло.

— Ах, что за несносные люди эти родители!.. Попытайся его уговорить. Кстати, Дориан, вчера ты удрал очень рано. Еще до одиннадцати. Куда ты пошел? Неужели домой?

Дориан бросил на него беглый взгляд и нахмурился.

— Нет, Гарри, — проговорил он наконец, — домой я попал поздно, почти в три.

— Был в клубе?

— Да, — ответил он, потом закусил губу. — То есть нет. В клуб я не пошел. Наверное, гулял по улицам. Я забыл, что делал… Гарри, до чего ты любопытен! Вечно тебе надо знать, кто и чем занимался. Я всегда забываю, что делал. Вернулся в половине третьего, если тебе нужно точное время. Ключ забыл дома, пришлось будить слугу. Если тебе нужны прямые доказательства, спроси у него!

Лорд Генри пожал плечами:

— Мне-то что, дорогой мой! Пойдем наверх, присоединимся к дамам. Нет, мистер Чэпмен, херес я не буду… Дориан, с тобой явно что-то случилось. Рассказывай.

— Не обращай внимания, Гарри. Я раздражен и сердит. Приду в себя и встречусь с тобой завтра или послезавтра. Пожалуйста, извинись перед леди Нарборо. Наверх я не пойду. Отправлюсь домой. Мне нужно домой!

— Ладно, Дориан. Надеюсь увидеть тебя завтра за чаем. Придет герцогиня.

— Я постараюсь, Гарри, — пообещал он, выходя из комнаты.

По пути домой на него нахлынул страх, который, как он считал, ему удалось подавить. Расспросы лорда Генри невольно заставили Дориана потерять самообладание. Вещи могут выдать, значит, необходимо их уничтожить. Он поморщился. До чего противно к ним прикасаться!

Отперев дверь библиотеки, он открыл потайной шкафчик, в который засунул пальто и саквояж Бэзила Холлуорда. Огонь в камине пылал вовсю. Запах горящей одежды и паленой кожи был отвратителен. Дориан провозился три четверти часа, пока не уничтожил все без остатка. Под конец ему стало дурно и тошно, и он зажег на медной курильнице несколько алжирских благовоний, потом смочил руки и лоб прохладным ароматным уксусом.

Внезапно его пробрала дрожь. В глазах появился странный блеск, и он принялся нервно кусать губы. Между окнами стоял большой флорентийский комод черного дерева, инкрустированный слоновой костью и синим лазуритом. Комод одновременно завораживал и пугал, будто в нем лежало нечто желанное и в то же время отвратительное. Дыхание юноши участилось. Им овладела неистовая тяга. Дориан закурил папиросу, потом отшвырнул ее. Веки медленно опускались, пока длинные густые ресницы едва не коснулись щек. Он не сводил глаз с комода. Затем вскочил с тахты, подошел к комоду, открыл замок и нажал на потайную пружину. Треугольный ящичек медленно подался. Пальцы Дориана инстинктивно дернулись, нырнули вглубь и что-то схватили. Это была китайская лакированная шкатулочка, черная с золотом, весьма искусной работы, с вырезанными по бокам изогнутыми волнами и с шелковыми шнурами, на которых висели круглые хрустальные бусины и металлические кисточки. Внутри шкатулки находилась зеленая масса с восковым блеском и необычайно тяжелым стойким запахом.

Несколько мгновений Дориан колебался, сидя с застывшей улыбкой. Потом задрожал, хотя в комнате стояла ужасная жара, поднялся и посмотрел на часы. Было двадцать минут двенадцатого. Он положил шкатулку обратно, захлопнул дверцы и направился в спальню.

Когда в мглистом небе раздался бронзовый бой часов, объявляя полночь, Дориан Грей украдкой выскользнул из дому, предварительно облачившись в неприметную одежду и прикрыв горло шарфом. На Бонд-стрит нашел экипаж со свежей лошадью, окликнул возницу и тихим голосом назвал адрес.

Возница покачал головой.

— Слишком далеко, — проворчал он себе под нос.

— Вот тебе соверен, — сказал Дориан. — Поедешь быстро, получишь второй.

— Ладно, сэр, будете на месте через час.

Получив плату, он развернул лошадь и стремительно погнал ее к реке.

Глава 16

Заморосил холодный дождь, размытый свет уличных фонарей казался совсем мертвенным. Кабаки закрывались, у дверей разрозненными группками мялись мужчины и женщины. Из некоторых заведений доносились раскаты хохота, из других — вопли и визги пьяниц.

Откинувшись на спинку сиденья и сдвинув шляпу на лоб, Дориан Грей равнодушно наблюдал за гнусными пороками великого города и время от времени повторял слова лорда Генри, сказанные им в день их первой встречи: «Душу исцелять посредством чувств, а чувства посредством души». Да, вот в чем секрет. Юноша прибегал к нему часто и воспользуется им снова. В опиумных притонах можно получить забвение; в этих адских вертепах память о старых грехах стирается в безумии прегрешений новых.

Низко висевшая луна смахивала на желтый череп. Иногда большая бесформенная туча простирала длинную руку и прятала ее в кулаке. Газовых фонарей попадалось все меньше, улицы становились у́же и мрачнее. Кебмен сбился с дороги, пришлось проехать обратно с полмили. От бегущей по лужам лошади поднимался пар. К боковым стеклам экипажа вплотную подступал серый, густой, как фланель, туман.