Портрет кавалера в голубом камзоле

– Наверное, я покажусь вам чудаком… но единственная женщина, которая запала мне в душу…

– Жюли Арне? – опередила его Глория.

– Видите, я неисправимый романтик.

«Если и так, то романтизм уживается в нем с трезвой практичностью, – подумал Лавров. – Он рассчитывает каждый свой шаг и умеет совмещать сердечные порывы с собственной выгодой. Непостижимо, как такой человек может любить образ на эмалевой миниатюре!»

– Вы пытались сделать Полину своими глазами и ушами при Зубове?

– Не так грубо, – поморщился банкир.

– Вы же сторонник прямоты, Федор Петрович, – улыбнулась Глория.

– Я решил проверить, насколько сильны ее чувства ко мне…

– Устроили ей испытание?

– Что-то вроде того…

– Полина отказалась помогать вам?

– Она сказала, что ничего не знает о картине за резными ставнями. Я попросил ее выведать у Зубова историю таинственного полотна. Полина пробовала задавать ему вопросы, но тщетно. Он делал вид, что не понимает, о чем речь. Тогда я посоветовал ей напроситься в загородный дом в Летниках, проследить, где Зубов прячет ключ, открыть без его ведома «ставни» и посмотреть, что за ними скрывается. Она пришла в неистовство! Заявила, что не станет шпионить за человеком, который столько для нее сделал. Что это подло, низко…

– По-моему, она была права, – рассудил Лавров. – Или нет?

– Жюли пожертвовала жизнью ради «семейной реликвии» своего возлюбленного, – высокопарно изрек Сатин. – Хотя понятия не имела, что находится в матерчатом чехле, который она не выпускала из рук под угрозой смерти.

– Возможно, ничего ценного…

Банкир поднял на Лаврова испепеляющий взор. Глория поспешила разрядить напряжение:

– Портрет, который Зубов прячет, тоже нуждался в реставрации?

– Понятия не имею. Вероятно, да. Блюмкин же как-то ухитрился увидеть портрет… Он – ходячая энциклопедия, справочник по живописи. Он мог надоумить Зубова, что за сокровище тому досталось…

Эта идея полностью поглотила Сатина.

– Трезвый Аполлинарий ни словом не обмолвился о портрете… но потом, когда выпил… Я заговорил с ним о коллекции Зубова… и у него развязался язык. Сболтнув лишнего, он испугался. И замолчал… я больше не смог вытянуть из него ни словечка!

– Наверняка с художника взяли клятву никому не разглашать страшную тайну, – со смешком заявил Лавров. – И скрепили ее кровью.

– Кровью? Вы меня пугаете, – пробормотал банкир.

Лавров решил, что самое время вылить на Сатина ушат ледяной воды, – в переносном смысле. И брякнул:

– За что вы убили двух молодых актрис, Лихвицкую и Бузееву? Они тоже отказались помогать вам?

Банкир отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Глория опустила голову, пряча улыбку.

Пронзительная трель мобильного телефона заставила Сатина вздрогнуть. Он извинился и взял трубку:

– Что-о? Как… Вы ничего не путаете?

Бледнея, он уставился на Глорию и вымолвил онемевшими губами:

– Зубов разбился. Я тут ни при чем! Клянусь…

Глава 30

Митин догнал в вестибюле театра Наримову и галантно раскрыл перед нею дверь.

– Видела, как он газанул?

– Кто?

– Зубов. Крутая у него тачка, так и рванула с места… аж снег из-под колес брызнул. Я в окно смотрел.

– Тачка, – раздраженно передразнила его актриса. – Пора бы сменить подростковый жаргон на язык взрослых мужчин.

– Я, по-твоему, недостаточно зрелый, да? – обиделся Митин. – Деньги не умею зарабатывать, машины у меня нет…

– Ты завидуешь Зубову, признайся. Он ездит на «лексусе», а ты топаешь пешком к метро.

– Ну и что? По-твоему, я маленький человек, да? Неудачник? Тюфяк и размазня?

Тамара Наримова ощутила неловкость. Нельзя срывать зло на своих коллегах. Уж они точно не виноваты в ее проблемах. Личная жизнь не клеится, денег нет, работу надо искать… А куда ее возьмут? Гардеробщицей в дом культуры?

– Ладно, не кисни, – примирительно сказала она. – Просто я не в духе сегодня. Настроение паршивое. Следователь достал. И вообще… надоело все! Увольняться решила… Я уже два раза ходила на кастинг. Хотела в кино подработать на эпизодах. Не взяли…

– Зачем тебе увольняться? Ты всегда мечтала занять место Полины. Теперь ее нет. А ты как будто не рада. И две ее подружки, которых ты терпеть не могла, тоже… приказали долго жить…

– Ты что несешь, Митин? – Тамара замедлила шаг и внимательно взглянула на своего спутника. – Белены объелся?

– Митин! Митин! – вспылил актер. – Ты хотя бы помнишь мое имя? Меня, между прочим, Егором зовут. Ты давно перестала меня замечать. Вы все помешались на этом Зубове! Как же… он бизнесмен, упакован по высшему разряду… бриллиант может подарить на день рождения! Да он на тебя плевать хотел, Зубов-то! Кто ты для него? Рядовая артисточка… одна из многих, – мимо пройдет и не оглянется…

– Слу-ушай, да ты, никак, отношения выясняешь?

– Я люблю тебя, Тома! Я на все для тебя готов… на все…

Митин сорвал с головы шапку, и снег падал на его светлые волосы. Казалось, еще миг, и он встанет перед ней на колени прямо посреди посыпанного солью тротуара.

– Я думала, ты в Полину влюблен… – опешила Наримова. – Ты же по ней с ума сходил.