Портрет леди

Изабелла хотела еще многое узнать о Ральфе, но воздержалась от вопросов. Завтра она увидит его сама. Она понимала, что лорду Уорбартону уже надоело говорить об одном и том же и он захочет коснуться и других тем. Она все больше и больше уверялась, что лорд забыл о своей любви; а что касалось Изабеллы, то ей теперь удавалось думать об этом без раздражения. Для нее прежней он являлся примером упорства и настойчивости, целеустремленности, чего-то, чему следовало оказывать сопротивление. Каждое новое его появление сразу же наводило юную Изабеллу на мысль о грядущих неприятностях. Но сейчас она успокоилась, она видела – лорд всего лишь намерен быть в дружеских отношениях с ней, он простил ее и обладает достаточным тактом, чтобы не вспоминать прошлое. Это не было с его стороны некоей формой мести – лорда Уорбартона нельзя было заподозрить в том, будто он хотел наказать Изабеллу подчеркнутым равнодушием. Было очевидно, что лорд просто решил: ей будет приятно узнать, что он смирился с судьбой. Смирился – как здоровый, мужественный человек, способный справиться с собой и залечить душевные раны. Его вылечило то, что он занялся политикой, – как Изабелла и предполагала. Она подумала с завистью, насколько счастливее удел мужчин, для которых всегда возможно окунуться в воды какой-нибудь деятельности. Лорд Уорбартон, конечно, заговорил о прошлом, но говорил о нем без грусти. Он даже зашел так далеко, что, говоря об их последней встрече в Риме, сказал: «Веселые были времена». И еще он сказал, что с большим интересом услышал о ее замужестве и рад познакомиться с мистером Озмондом – прошлую встречу едва ли можно назвать знакомством. Здесь Изабелла вспомнила, что он не поздравил ее с замужеством, – но он не стал извиняться за это. Казалось, что в мыслях у него одно: внушить ей, что они просто старые добрые друзья. И видимо, в знак этой дружбы, улыбаясь, после короткой паузы, во время которой он с улыбкой оглядывался по сторонам, лорд внезапно спросил:

– Что ж, я полагаю, вы счастливы и все тому подобное?

Изабелла в ответ рассмеялась – вопрос показался ей почти комическим.

– Вы думаете, если бы это было не так, я бы призналась вам в этом?

– Право, не знаю. Почему бы и нет?

– Действительно. Но, слава богу, я очень счастлива.

– У вас превосходный дом.

– Да, здесь чудесно. Но это заслуга не моя, а мужа.

– Вы хотите сказать, это он обставил его?

– Да, когда мы въехали, здесь не было ничего.

– Да у него талант!

– Он просто гениален во всем, что касается убранства и драпировки, – отозвалась Изабелла.

– Сейчас это модное увлечение. Но ведь вы должны иметь свой вкус.

– Я наслаждаюсь, когда все уже сделано. У меня нет собственных идей. Я ничего не могу предложить.

– Значит, вы принимаете советы со стороны?

– Очень охотно.

– Прекрасно. Я вам тоже кое-что предложу.

– Будет очень любезно с вашей стороны. Но должна предупредить, что в мелочах я способна взять на себя инициативу. Так, например, мне хотелось бы представить вас некоторым из гостей.

– О, прошу вас, не стоит! Мне нравится сидеть здесь. Если, конечно, вы не имеете в виду ту молодую леди в голубом платье. У нее очаровательное личико.

– Та, которая разговаривает с румяным молодым человеком? Это дочь моего мужа.

– Он просто счастливчик, ваш муж. Какая милая девочка.

– Вы должны с ней познакомиться.

– С удовольствием – спустя несколько минут. Мне нравится наблюдать за ней отсюда.

Но лорд Уорбартон довольно скоро перестал наблюдать за Пэнси. Его взгляд постоянно возвращался к миссис Озмонд.

– Вы знаете, я был не прав, когда сказал, что вы изменились, – произнес он спустя несколько секунд. – Все-таки вы кажетесь мне прежней.

– А мне замужество кажется серьезной переменой в жизни, – весело ответила Изабелла.

– На других оно сказалось сильнее, чем на вас. А я, как видите, не последовал вашему примеру.

– Это меня несколько удивляет.

– Вам-то это должно быть понятно, миссис Озмонд. Впрочем, я хочу жениться, – добавил лорд.

– Что может быть легче, – сказала Изабелла, поднимаясь, и вдруг слегка покраснела при мысли, что вряд ли имела право произносить эти слова при нем. Видимо, заметив румянец на ее щеках, лорд Уорбартон не стал заострять внимание на некой странности этих ее слов.

Тем временем Эдвард Розье сидел на диванчике рядом с чайным столиком Пэнси. Сначала он пытался заговорить с ней о всяких пустяках, но девушка спросила его, кто тот джентльмен, с которым разговаривала ее мачеха.

– Английский лорд, – ответил Розье. – Больше я о нем ничего не знаю.

– Интересно, он будет пить чай? Англичане так любят его.

– Не важно. Мне нужно вам кое-что сказать.

– Не говорите так громко. Нас услышат, – произнесла Пэнси.

– Никто нас не услышит, если вы будете продолжать сидеть так, как сейчас, с таким видом, словно для вас в жизни нет ничего важнее, чем закипающий чайник.

– В нем слишком много воды. Слуги вечно все сделают не так! – со вздохом воскликнула юная леди.

– Знаете, что сегодня сказал мне ваш отец? Что вы не придаете значения тому, что говорили неделю назад.