Портрет леди

Тем же вечером Озмонд впервые заговорил на эту тему, довольно поздно спустившись в гостиную, где сидела его жена. Вечер они проводили дома; Пэнси уже отправилась спать. Сам Озмонд после обеда сидел в маленькой комнатке, куда он перенес свои книги и которую называл кабинетом. В десять часов приехал лорд Уорбартон – он теперь всегда появлялся в это время, если узнавал, что Изабелла никуда не собирается выезжать. Лорд от них собирался ехать куда-то еще и просидел всего полчаса. Узнав новости о Ральфе, Изабелла намеренно не поддерживала разговор; ей хотелось, чтобы лорд Уорбартон поговорил с Пэнси. Она взяла в руки книгу, а несколько минут спустя даже направилась к фортепиано, спрашивая себя, не стоило ли ей вообще покинуть гостиную. Она понемногу привыкла к идее выдать Пэнси за хозяина прекрасного Локли, хотя поначалу эта мысль не вызывала у нее энтузиазма. Мадам Мерль в тот день поднесла спичку к воспламеняющемуся материалу. Когда Изабелла бывала несчастлива, она всегда оглядывалась вокруг – осознанно или неосознанно – в поисках предмета, на который можно было бы направить полезные усилия. Ей не удавалось избавиться от убеждения, будто быть несчастной – это своего рода болезнь, которой страдают праздные люди. Действовать, что-то делать – причем не важно, что – вот где лежал путь к выздоровлению. Это было лучшим лекарством. Кроме того, Изабелла хотела убедить себя в том, что она делала все от нее зависящее, чтобы ее муж был доволен. Озмонду было бы приятно видеть дочь замужем за английским аристократом – и это удовольствие было бы вполне оправданно, ибо лорд был прекрасным человеком. Изабелле казалось, что если бы она способствовала ускорению этого события, то проявила бы себя, как хорошая жена. Она искренне хотела быть хорошей женой, и ей хотелось верить, что дело обстоит именно таким образом. К тому же эти хлопоты имели и другую сторону – они отвлекали мысли Изабеллы, и это ее очень устраивало. Она надеялась, что это развлечет ее, а если что-нибудь развлечет ее, она спасена. И, наконец, это услуга лорду Уорбартону, который, судя по всему, очарован Пэнси. Подобный выбор, конечно, был странен для него – но ведь, как известно, сердцу не прикажешь. Пэнси могла пленить кого угодно – впрочем, кого угодно, только не лорда Уорбартона. Изабелла считала девушку для этого слишком слабой, незначительной и, возможно, даже слишком искусственной. Она всегда чем-то напоминала куклу, но ведь лорд искал нечто иное? Хотя кто может сказать, что ищут мужчины? Они ищут то, что находят, – и осознают, что им нравится что-то, когда видят это своими глазами. В таких делах не действовала ни одна теория. Если лорд Уорбартон когда-то ухаживал за Изабеллой, не странно ли, что он обратил внимание на Пэнси, которая не имела ничего общего со своей мачехой? Может быть, Изабелла не слишком-то интересовала его, а если и интересовала когда-то, то ему удалось одолеть свою страсть? Вполне естественно, что, получив ее отказ, он решил добиться взаимности от девушки совершенно иного толка, думала Изабелла. Как я уже упоминал, сначала Изабелла не испытывала особого энтузиазма по поводу этого дела, но теперь вдруг почувствовала себя почти счастливой. Удивительно, какое счастье она могла еще испытывать при мысли о том, что может порадовать своего мужа. Жаль только, что на их пути стоял Эдвард Розье!

При этой мысли свет, который было забрезжил на этом пути, померк. К несчастью, Изабелла была настолько уверена в том, что Пэнси считала мистера Розье самым милым молодым человеком в мире, словно лично слышала это от падчерицы. Поскольку в этом вопросе она предпочитала избегать какой-либо ясности, эта уверенность вызывала в ней досаду, и еще более досадным было то, что Эдвард Розье вообще сунулся в это дело. Молодой человек явно проигрывал лорду Уорбартону, причем не только в знатности и богатстве: молодой американец был слишком легковесен и напоминал праздного денди больше, чем английский лорд. Конечно, у Пэнси не было никаких особенных достоинств, чтобы выйти замуж за государственного человека; но коль скоро государственный человек восхищался ею, это было его дело, а уж девушка составит ему прекрасную пару.