Портрет леди

Каспар не хотел постоянно слышать о миссис Озмонд – он был совершенно уверен, что вовсе не думал о ней день и ночь. Мистер Гудвуд являлся одним из самых сдержанных или, по крайней мере, рассудительных мужчин в мире, а эта любопытная журналистка постоянно зажигала лампу и светила ею в самые потаенные уголки его души. Ему хотелось, чтобы мисс Стэкпол не так сильно интересовалась его делами, и даже – хотя это может прозвучать довольно грубо – чтобы эта леди оставила его в покое. Но несмотря на это, молодому человеку тотчас же пришли в голову иные мысли – что, несомненно, показывает, насколько его дурное настроение отличалось от дурного настроения Джилберта Озмонда. Мистеру Гудвуду хотелось немедленно ехать в Рим – отправиться туда одному вечерним поездом. Он ненавидел европейские вагоны, тесные, неуютные, где приходилось сидеть, упираясь коленями и носом в незнакомого человека, который к тому же непременно вдруг начинал яростно возражать против того, чтобы открыть окно. Ночью в них было еще хуже, чем днем, – но, по крайней мере, ночью в них можно было хотя бы спать и видеть во сне просторные американские вагоны. Но не мог же Каспар выехать вечерним поездом, когда мисс Стэкпол собиралась выехать завтра утром, – это будет оскорблением для беззащитной женщины. Не мог он также ждать, чтобы она уехала, и только потом пускаться в путь, – ведь его терпение тоже имело свои границы. Генриетта тяготила Гудвуда и угнетала его. Перспектива провести в ее компании целый день в европейском вагоне вызывала в нем сложные чувства. Но когда дама путешествует одна, долг каждого джентльмена – предложить ей свои услуги. Тут не могло быть двух мнений, все было предельно ясно. Мистер Гудвуд обреченно принял весьма торжественный вид и твердо, хотя и не обременяя себя тем, чтобы придать своему тону оттенок любезности, произнес:

– Конечно, раз вы намереваетесь ехать завтра, поедем завтра. Буду рад сопровождать вас.

– Прекрасно, мистер Гудвуд, я и не сомневалась! – удовлетворенно ответила Генриетта.

Глава 45