Портрет неизвестной

— Что это? — спросил Савушкин, разглядывая нечеткий отпечаток.

— Карта, видимо, старинная. А вот что за место на ней — я как раз и хотела у вас узнать. Судя по тому, что вот здесь написано: «La Petite Nevka» — то есть Малая Невка, — это место в нашем городе, но где именно? И какого времени эта карта?

— Бледноват отпечаток, — покачал головой Олег Николаевич. — А где находится оригинал?

— Дело в том, что оригинал скрыт под более поздней картиной, — пояснила Надежда. — Картину, конечно, можно смыть, но сначала хотелось бы узнать, стоит ли того эта карта. Может быть, она не имеет никакой ценности. Хотя тогда зачем ее записали?

— Да, действительно… — Савушкин внимательно разглядывал отпечаток. — Вы можете мне это оставить? Тогда я сравнил бы эту карту с гравюрами из своей коллекции.

— Да, конечно! — согласилась Надежда, порадовавшись, что догадалась сделать копию этой карты.

— Хорошо, я попробую что-то узнать. Буду исходить из того, что здесь изображены кварталы на берегу Малой Невки…

Надежда правильно угадала, что Савушкин торопится, поэтому не стала его отвлекать пустыми разговорами. Она позвонила Алке Тимофеевой и попросила прикрыть ее, если что.

— Ох, Надежда, спалимся мы когда-нибудь обе! — вздохнула Алка. — Если твой муж узнает, что я тебя прикрываю, мне тоже мало не покажется.

— Алка, ты же ничего и никого не боишься! — удивилась Надежда.

— Старею, наверно, — грустно ответила Алка, — спокойной жизни хочется.

Алка работала завучем в школе, там-то спокойной жизни отродясь не бывало.

Вернувшись домой, Надежда заглянула в кабинет мужа.

«Все в том же положении!» — как говаривала, помнится, ее бабушка. И то верно, муж по-прежнему сидел за компьютером, только мобильник валялся рядом. Надежда покачала головой и прямиком направилась на лоджию.

Здесь, на полке, где она хранила удобрения и землю для своих комнатных цветов, у нее был оборудован тайник. В этом тайнике предусмотрительная Надежда прятала вещи, имеющие отношение к ее самодеятельным расследованиям, чтобы они не попались на глаза мужу и не вызвали у него нежелательных вопросов.

За Надеждой на лоджию увязался кот.

— Бейсик, тебе тут нечего делать! — строго сказала Надежда, снимая с полки большой глиняный горшок, в который собиралась в ближайшее время пересадить монстеру. Эту монстеру ей несколько лет назад подарила на день рождения лучшая подруга Алка Тимофеева. Тогда это было небольшое невзрачное растеньице с тремя листьями, напоминающими по форме растопыренную ладонь, и ничто не выдавало ее упорного и целеустремленного характера. Но предоставленная самой себе, монстера стала расти, расти и расти.

Очень скоро она доросла до потолка и уперлась в него несколькими растопыренными листьями. Надежда испугалась, что бессовестное растение проломит потолок и проберется в квартиру соседей сверху. Она обрезала несколько верхних веток, но упорная монстера не сдалась и выпустила новые побеги. С тех пор между Надеждой и растением шла упорная позиционная борьба.

— Бейсик, здесь нет ничего интересного! — повторила Надежда.

Кот был не согласен с хозяйкой. Он вспрыгнул на полку и заглянул в просвет, который образовался за горшком. В этом месте задняя фанерная стенка полки отодвигалась, и за ней было углубление, которое Надежда использовала в качестве тайника. Сейчас, отпихнув кота, она достала из этого тайника пластиковый пакет, внутри которого находился злополучный портрет.

Бейсик посмотрел на пакет без интереса — от него не пахло ни мышами, ни рыбой, ни другими кошками. Он спрыгнул с полки и удалился на кухню.

Надежда тоже ушла с лоджии в свою комнату, положила портрет на стол и стала разглядывать его при ярком свете настольной лампы.

Прежде она обращала внимание только на лицо женщины, по словам Михаила, удивительно похожей на таинственную Алину. Что ж, красивая женщина, что и говорить. Разрез глаз, волосы необычного цвета… Да уж, у Лёлика просто не было шансов. Но вот все же интересно, за каким бесом Лёлик ей сдался? Для чего его впутали в эту историю с портретом?

Надежда отвлеклась от лица и теперь внимательно разглядывала второстепенные детали.

Лицо на портрете было освещено чуть сбоку, очевидно, свет падал из окна, край которого виднелся слева.

Позади женщины находилась книжная полка, на которой стояли несколько толстых томов в старинных кожаных переплетах. Внимательно приглядевшись к корешкам этих книг, Надежда заметила, что на них что-то очень мелко написано — должно быть, художник воспользовался тушью и тонким перышком.

Прочитать надписи невооруженным взглядом не удалось, и Надежда достала из ящика стола лупу.

На этот раз она разобрала мелкие буквы.

Буквы были латинские, и Надежда для верности записала их на чистом листке.

На одной книге было написано: «Ficus religiosa», на соседней: «Agaricus bisporus». Странные названия для книг.

Тем не менее первое название что-то ей говорило. Ficus — это наверняка латинское название фикуса, самого обычного комнатного растения, столь же распространенного и неприхотливого, как монстера, с которой сама Надежда воевала.