Портрет прекрасной наездницы

– Больше года он пробыл в монастыре. Но однажды утром пришёл ко мне в цех, худой, с валившимися щеками, но крепкий такой, прямой; позже говорил мне, что очень много там трудился и молился, это спасало его от тоски. И знаешь, он улыбался! Какой-то не своей улыбкой, такой смирный был, даже застенчивый, тихий; сказал, что вернулся и хочет работать. У меня, честно говоря, мелькнула противная мысль, что он не в себе, но позже, наблюдая за ним, я понял, что он как бы это сказать поточнее… укрепился. Да, точно, – укрепился, и вроде даже каким-то стал другим человеком. Ну, а дальше, собственно, нечего и рассказывать. Был весь в работе, стал любимцем нашего маленького и дружного коллектива ударного капиталистического труда. А теперь, Танюша, самое главное… то с чего начался наш разговор. О дне сегодняшнем… Пожалуйста, не волнуйся, он не болен…

– Передохни Константин, – перебила Костю Маргарита, – я Тане расскажу последние новости. Ты, Танечка, правда, не волнуйся, пожалуйста, никто больше не умер, слава Богу, и, надеюсь, в ближайшее время не умрёт. Тут нечто мистическое произошло и довольно банальное…

Разведя руками, Костя кивнул головой и замолчал.

– Когда Димка стал встречаться с тобой, он будто на крыльях летал, счастливая улыбка не сходила с его лица. Нам он сразу доложил, что влюблён. Но с недавних пор, что-то стало с ним происходить не похожее на него, вот эти резкие отключения, которые ты заметила, после чего приходил он в себя как-то болезненно. Вздрагивал, озираясь озадаченно. Видно было, что-то с ним происходит неладное. Таня, ты, наверное, уже заметила, что я, никогда не виляю и рублю правду в глаза, за что частенько имею по жизни неприятности. Но ненавижу я недомолвки, враньё, тягомотину словесную! В январе, когда ты улетела домой на зимние каникулы, мы затянули Диму в ресторан; он особенно после твоего отъезда стал дёрганным. Уговорили. Выпили по бокалу вина, и я Диме говорю: «Колись, братишка, что с тобой происходит?» Если честно, то мы с Костей думали, что у него какие-то возникли с тобой проблемы. Оказалось совсем другое и по мне совершенно дурацкое, о чём я со всей прямотой ему сказала…

Побледнев Таня, прошептала:

– Что?!

– Ну, ты вообще, Марго, такой тоски чёрной навела. Не пугай Таню. Говори быстрее, – укоризненно воскликнул Костя.

– Ничего не навела! – отрубила Маргарита. – Мужики нынче хиленькие пошли, чувствительные! Болен, болен… в какой-то мере болен, слава Богу, не смертельная это болячка. И вообще это не болезнь, такие вещи фобиями зовут, хотя, конечно, в этом тоже мало хорошего. Короче. Он, видимо, стал частенько в прошлое возвращаться, – я где-то читала, что выстрелы из прошлого могут ранить и старые стрессы вернулись к нему. Такие болезни лечат психотерапевты, а не хирурги, или сама жизнь вытягивает человека из болота. Слово за словом, вытянула я из него причину его беспокойства, лучше всякого психотерапевта. Оказалось, что он прочитал какую-то книжонку о карме, судьбе, злом роке, проклятиях рода, порче и тому подобной галиматье, – сейчас такого бумажного сора кругом навалом, стал размышлять, сопоставлять, думать о своей судьбе. Тут-то всё у него и сошлось в негативном обрамлении, как в этой самой книжонке позорной описывалось: смерть матери, отца, жены с дитём, любимой сестры. А к этому вскоре ещё добавилось происшедшее с ним совсем недавно. Он ходил на кладбище проведать своих, зашёл в прикладбищенский храм помянуть своих близких, заказал молебен за упокой их душ, поставил свечи, а на выходе из храма, остановился, что бы нищенке дать милостыню. Дима говорил, что она была со злым лицом, с глазами горящими. Есть такие дуры, я их сама видела, алкашки синие, стоят на паперти из себя Кассандр строят. Так вот эта Кассандра, прости Господи, идиотка, деньги взяла и вместо спасибо пророчить ему, гадина, стала. Мол, ждут тебя несчастья страшные, смертные. Всё тут совсем у него в голове смикшировалось: книжонка та и прорицательница эта хренова. Но главное другое, Танечка. Он смоделировал для себя своё будущее, уверился в нём и стал дико бояться. Не за себя – за тебя, Таня! Он тебя боготворит, дело ведь идёт к свадьбе, судьба свела его с тобой, а он думает теперь только о том, что у него проклятый род, и, что став его женой, ты как бы вступишь в круг его судьбы, а это может привести к несчастью. Вот он и мучается, раздваивается. Говорит, как я буду жить с любимой в ежесекундном напряжении, думая, что с ней может случиться что-то страшное? Мы его разубеждали, как могли, но, кажется, он в этом состоянии и остался. К психологам наотрез отказывается идти, говорит, что они ему ещё больший вред нанесут, и продолжает мучиться. Мы не знаем, что делать.

Таня вскочила с места, и бросилась в прихожую, сдирая с вешалки куртку.

– Таня, ты куда? – подбежал к ней Костя, а за ним Маргарита.