Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро

Самое удивительное, что какой-то портрет Лауры работы Симоне Мартини всё-таки существовал. Это известно из сонетов Петрарки. Удивительно, потому что художники ещё не рисовали светских женских портретов. Они ограничивались изображениями Мадонны и всевозможных женщин-святых. Пройдёт около ста лет, прежде чем портреты реальных женщин появятся в Европе.

По поводу страстной любви Петрарки написано много разного и противоречивого. Епископ Джакомо Колонна, брат Джованни Колонна, в 1335 году в письме Петрарке с приглашением посетить Рим писал:

«Вы нас дурачите, мой дорогой Петрарка, и это замечательно, что в столь нежном возрасте вы можете так искусно и с таким успехом обмануть мир. И не удовлетворившись обманом мира, вы способны радостно обмануть сами Небеса. Вы делаете вид, что любите Святого Августина и его работы, но в глубине вашего сердца вы любите поэтов и философов. Ваша Лаура – фантом, созданный вашим воображением (во время упражнений поэзией). Ваши стихи, ваша любовь, ваши вздохи, всё это фикция. Если и существует что-нибудь реальное как предмет вашей страсти, так это не синьора Лаура, а лавры – корона поэтов. Я обманулся на какое-то время. Так как вы выказали горячее желание посетить Рим, я надеюсь приветствовать вас здесь. Но на сей раз мои глаза открыты на все ваши мошеннические штучки, что не мешает мне вас любить».

Сам Петрарка утверждал, что любил, и любил безответно. Не будем спорить с великим поэтом, который печально отвечал епископу Джакомо: «Если бы это было так…». Однако терзания сердца были хорошим поводом не появляться в Авиньоне, который Петрарка ненавидел. Слёзы в большом количестве пролитые в сонетах, также трудно принимать всерьёз.

Позднее Петрарка назвал свои сонеты и канцоны юношеской ерундой. Тем не менее, в конце своей жизни он подготовил их к публикации. В письме одному из друзей он оправдывался: «Что я могу поделать? Они достояние публики, их читают гораздо охотнее, чем мои более важные работы, которые написаны гораздо лучше» («Старческие письма» XIII, 10). Публика до сих пор предпочитает лирические произведения Петрарки. Миражи любви интересуют читателей больше, чем назидания и философские размышления поэта.

В стихах о Лауре Петрарка был увлечён загадкой собственной любви гораздо в большей степени, чем самой Лаурой. Американский историк М. А. Поттер сравнил Петрарку с Пигмалионом.

«Петрарка – Пигмалион, создавший в своём воображении прекрасную статую и, будучи истинным творцом, наделил свою Галатею жизнью столь напряженной, что она живёт для нас, как и для него настолько наяву, что мы, как и он, не нуждаемся в реальной Лауре».

Для Петрарки было важно воплотить мельчайшие подробности своих переживаний и ощущений. И он хотел заслужить славу лучшего поэта. Начиная с ранней молодости, у Петрарки необычайно глубока потребность заставить людей говорить о себе. В нём было желание признания, желание быть коронованным лавровым венком за свои поэтические труды. При этом Петрарка всерьёз беспокоился по поводу греховности своих мыслей. Канцоны, как известно, кончаются молитвой к Деве Марии с просьбой очистить душу.