Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро

Ещё одно запутанное утверждение касалось происхождения и обоснования власти императора. В одном из законов кодекса Юстиниана сказано, что власть императора от Бога. По другому закону власть императора была навеки ему вручена римскими гражданами, поэтому римские граждане избирают императора через своих представителей – Сенат. А кто является римскими гражданами? Все жители империи или только жители города Рима? Любая юридическая неоднозначность может породить конфликт.

Несмотря на то, что сердце Бартоло принадлежало Италии, он, будучи юристом, понимал бессмысленность утверждения, что императора должны избирать жители Рима. Никто, кроме, возможно, жителей Рима, не подчинится такому закону. Таким же нереальным представлялось положение, по которому любой подданный «всемирной» империи напрямую подчинялся только императору. Местные правители ни за что не отдали бы свою власть. Как Бартоло выпутался из трудной ситуации, признав, с одной стороны, что власть императора простирается на весь мир (и заявил, что иная точка зрения является ересью), а с другой стороны, сумел обосновать независимость местных властей, посвящено множество научных статей. Его знаменитое «Город сам себе господин» вошло в поговорку ещё при его жизни. Впоследствии аргументация Бартоло легла в основу признания независимости государств.

Бартоло обосновал независимость правления и городов и королевств, в том числе и от власти папы римского, что было очень существенным, хотя в явном виде он нигде такого не говорит. Бартоло проживал и работал в Перудже, городе, входившем в состав папских земель, и в своих формулировках с необходимостью оглядывался на мнение руководства католической церкви. Однако недаром император Священной Римской империи Карл IV уважал мнение Бартоло и при составлении Золотой буллы воспользовался положениями, развитыми Бартоло и другими итальянскими юристами.

Четырнадцатый век был богат политическими коллизиями, приводившими к пересмотру взглядов на законы и право. В начале века противостояние французского короля Филиппа IV с папой Бонифацием VIII разрушило миф о непоколебимости главенства папы. В 1312 году в абсолютистском образе главы католической церкви появилась новая трещина. Император Генрих VII практически разорвал свои отношения с папой, и, если бы не его смерть, неизвестно, чем бы кончилась борьба Генриха VII с Климентом V.

Вопрос о власти императора и папы обсуждали теологи, философы, писатели. Опасность впасть в немилость к одной из двух сторон не останавливало людей от раздумья по данному поводу, а главное – не останавливало от изложения своих мыслей на бумаге. В Европе появилась целая серия политических трактатов, обсуждающих главенство папы и императора. Сторонники неограниченной власти папы отталкивались в своих убеждениях от идеи иерархической структуры всего на свете, обеспечивающей, по их мнению, единство и порядок. В иерархии всё распределено – выше, ниже, лучше, хуже. Существует божественный порядок, в том смысле, что всё определено и контролируется Богом. Человеческие законы подчинены божественным законам. Что выше, что ниже решается теологией. Все люди должны подчиняться наместнику Бога на земле. Решение папы совпадает с решением Бога по любому вопросу.

Пока политика мыслилась подчинённой божественной иерархии, а теология рассматривалась выше любой человеческой деятельности, власть папы признавалась выше любой светской власти.

В реальности порядок и единство христианского мира оказывались мифом. Даже не рассматривая бесконечную борьбу с ересью, противостояние мирского населения со служителями церкви было обычным делом. Хроники тех дней зафиксировали многочисленные протесты по поводу преступлений священнослужителей, остававшихся безнаказанными, так как епископы закрывали глаза на преступления местных священников. Неподчинение священников светским властям и зависимость светской части населения от жёсткого правления церкви (вспомним инквизицию) порождали в обществе напряжение.

Данте одним из первых публично заявил об идее всемирной империи и власти императора, независимой от власти церкви. Его трактат «Монархия» являлся, по сути, манифестом гибеллинов. Причиной всех несчастий и источником беспорядков Данте назвал алчность. Если кто-то присвоил себе то, что ему не принадлежит, как это сделал папа Сильвестр, приняв дар Константина, «жди беды». Император, по мысли Данте, владея всем и не нуждаясь ни в чём, сможет осуществить справедливость. Но движимый логикой божественной иерархии, в которую он свято верил, Данте заканчивает «Монархию» признанием высшего авторитета церкви: