Портреты Пером (СИ)

– А ты зря вызвался, Дракончик, зря. Это же сначала идёт самый дешёвый лот, да. А после всё дорожает. Тебе достанется то, что досталось ему, и ещё добавится своё. Чтобы следующему было интересней тебя выкупать. Я не предупреждал, чтобы вам был сюрприз!

– А ты оптимист, мартышка, – Райан отстегнул окровавленного Кукловода и сел на его место. – Если думаешь, что в это кресло попадёт кто-то ещё.

Мэтт издевался над Райаном с видимым удовольствием. Сначала, как и обещал – программа Кукловода, избиения, потом – ток. Будто в напоминание об Исами.

Хотя Мэтт не мог этого помнить. Тогда правил бал Трикстер.

Избитый Кукловод, опираясь спиной о стену, наблюдал за учеником. И за тем, как зарисовывает происходящее Арсень – рисунки с избиением Кукловода лежали у него под рукой.

– Совершенно безрассудно так относиться к своему здоровью, Френсис, – прогнусавил Энди громе обычного.

На той стороне Райан поднял голову. Нос разбит, подбородок заливает кровь, хотя нет, кровь везде.

Мэтт оборачивается.

Руки у него тоже в крови, в одной – пульт.

Он сделал что-то вроде поклона и ухромал в боковую дверь.

Кукловод смотрел, как Энди, высоко подняв голову, заходит в комнату. Он совершенно спокойно отвязал Райана и сел в пыточное кресло так, словно ему любезно предложили мягкий и удобный стул.

– У вас большое будущее, молодой человек, – гнусавил монотонно, пока Райан его привязывал дрожащими руками. – Скоро всё это закончится.

Кукловод нашёл в себе силы подойти к Арсеню.

Побои – не страшно.

В тюрьме бывало хуже.

Боль терпима. Скоро всё опухнет, и будет хуже.

А быть со своим Художником казалось необходимым, как воздух. Заодно вытащил из-под его руки зарисовки себя и начал рассматривать. Нарисовано было с душой, хотя, на вкус Кукловода, не хватало красного. Избиваемый он, а от Мэтта – только руки. Обезличенные.

Лучше уж никакой личности, чем такая жалкая

Арсень берёт у Джима тряпку, едва смоченную водой, и промокает кровь. Без осторожности, просто стирает её с лица.

Райан заваливается в комнатку, отстраняет руки тех, кто пытается поддержать. Файрвуд заставляет его сесть на пол, на чью-то куртку, и тоже даёт тряпку.

Пищит замок, Мэтт вываливается из боковой двери.

Кукловод отстраняет руку Арсеня с выпачканной в крови тряпкой. Смотрит на наброски, потом опять на стекло.

Мэтт подносит к предплечью старого учёного раскалённый на газовой горелке нож. Стекло скрадывает большую часть звуков, но Обезьяна, видимо, для устрашения, включил передачу на динамик со встроенного микрофона. Крики слышно. Его голос через гарнитуру – чётче.

– Дракончик и не думал, что кто-то за него вступится, да, а вот поди ж ты…

Ножом Обезьяна не режет, только обжигает. Он склонился, возбуждённо сопя, над Уокманом. Сопение динамик доносит очень чётко, и кажется, Стабле дышит в ухо. Мерзкое ощущение.

Позади ахает Оливия. Жалеет бедного старого человека, хотя этот бедный и старый ещё на её могиле спляшет. Что-то негромко бурчит себе под нос Нэт, осознавшая, что её желудок уже ничего не исторгнет. Им всем страшно – это разлито в воздухе, носится флюидами. Кукловод чувствует.

Следующим сплохело Джеку, и он дёрнул вазу у Нэт.

– Ты знал о мечте художника? – негромко спрашивает Арсень на фоне остальных звуков. Смотрит при этом за стекло между прижатым листом бумаги и собственной рукой. Взглядом он там, в пытке. – О том, чтобы перестать быть марионеткой.

Обратиться взглядом за стекло, молча провожая песчинки в часах на столе.

– Ты неправильно начал.

Старик корчится в судорогах, а на лице Мэтта щенячий восторг. Торжество детской мечты – безнаказанная жестокость.

– Я даже не знал, что он считает себя марионеткой.

Сбоку тихие всхлипы и шёпот. Громче. Кукловод кидает взгляд – Уоллис. Арсень тоже смотрит.

– Нет! – почти визжит Дженни.

– Джен, солнышко, – Джим ловит её руки, пока Джейн отчаянно хватается за отвороты его куртки. – Послушай. Просто не иди за мной. И не смотри. Ты понимаешь? Мне надо продержаться десять минут. Всего десять. Вы получите противоядие, всё будет хорошо.

– Н-ничего не… Не… Джим!

Она плачет, некрасиво кривя рот, Нортон грубоватым движением приподнимает её голову за подбородок.

– Просто не иди следом. Не иди, – повторяет с нажимом, глядя в глаза. – Поняла? Обещаешь?

На них смотрят уже все. До людей начало доходить, что для них собираются выкупить противоядие. На лицах вперемежку – облегчение, стыд, у Райана – безразличие.

– Всё, солнышко, две минуты. Пошёл.

Нортон с силой отстраняет Джейн от себя и громко объявляет, что он выкупает Энди.

– У… – Рой давится словом, – удачи.

И отворачивается.

Пищит разблокированная дверь.

– Может, я осознавал чуть больше, – заговорил Арсень, глядя на захлёбывающуюся всхлипами Дженни. – Ну… все мы, четверо – марионетки проклятия, произнесённого тысячу с лишним лет назад. Даже если нам кажется, что мы обладаем собственной волей. Воплощение за воплощением он… я… осознавал это и стремился полностью перенести тебя на холст и заставить… перестать существовать в качестве марионетки.

– О, ты об этом…