Портреты Пером (СИ)

Арсень соскакивает с земли, весь грязный, вскидывает ключ вверх, на нём болтаются обрывки скотча. Перо кидается в дом.

Джек бросает рацию.

Не помнит, как они до второго этажа, до комнаты, вопль Дженни, что-то ещё и рыжее пятно на месте головы Лайзы.

Джим не живой.

Висит в верёвках. Из-под неровного зеленого воротника – резина от противогаза – багровая кожа.

– Пробуй ключ к обоим пазам! – Джек сипит, вцепляясь в дверной косяк. – К одному пойдёт…

Арсень прижимает к себе обмякшего верёвках сине-багрового Джима, руками шарит где-то у него за спиной.

Что-то негромко щёлкает. Ошейник летит в сторону.

Арсень хватает с пола брошенный Биллом канцелярский нож и начинает пилить верёвки. К нему кидается Лайза, потом Дженни. Джек оглядывается, нигде никакого ножа.

Перо суёт нож рыжей, а сам, запрокинув Джима на спинку стула, вдыхает глубже, припадая к синюшным губам. Как до этого к манекену.

– Й… есть! – сдавлено кричит Лайза. Тянет верёвку, та застревает в ножках стула. За тот же канат цепляется Дженни, вдвоём они выдёргивают петлю и поспешно, мешая друг другу и Арсеню, укладывают Джима на пол.

– Начинаю непрямой массаж… сердца… – голос у рыжей срывается. Ладошки ложатся на грудь брата. – Арсень…

Всё повторяется. Всё так же.

Всё.

Только через минуту Джим начинает кашлять и открывает глаза.

Джек падает рядом на колени, хватает за плечо. Не знает, что делать. Лайза широко раскрытыми глазами смотрит на Джима. По бледным щекам в веснушках текут слёзы. Дженни закрылась ладошками.

– Х… хххипоксия…

Джек не сразу понял, что это брат. Хрипит безбожно. После нескольких рваных вдохов:

– Остановка сердса вследствие… мать вашу… – закашливается, – ххислородной недостаточности… Необратимых последствий… не знаю… Клетки мозга…

– Если ты сейчас не заткнёшься, я точно решу, что они пострадали! – Джек стискивает зубы.

– Молчи, Джим, просто… – Дженни отнимает ладони от лица. Щёки у неё тоже мокрые. И ресницы. – Береги силы.

Динамик молчит.

Арсень тоже молчит. Сидит, согнувшись пополам и положив руки на пол. В крови и земле.

– Всё хорошо, – хрипит, когда Джим окликает его по имени. – Спи.

Лайза вытирает рукавом лицо. Носом шмыгает, громко. Поднимается через силу.

– Пойду… позову наших, чтоб перетащили…

– Сразу всех дееспособных зови, – мрачно окликает её Джек, глядя на Перо. – Арсень сам не доберётся.

====== Зеркало (6 – 9 июня) ======

В этот раз Трикстеру было действительно страшно. Элис хотела смерти Джима, ей было даже обещано. А этот негодяй взял и выжил. Совсем непонятно как, Трикстер сделал всё, чтобы его душило как можно дольше.

Сейчас, в то драгоценное мгновение между тем, как она узнала о его «воскрешении» и непосредственно реакцией, Трикстер судорожно соображал, чем можно компенсировать свою вину.

Не успел.

Вскочив из-за экранов, Элис, с силой стиснув ткань его свитера (ногтями полоснула по груди), пригнула к себе. Он видел её бешеные глаза, звериный оскал.

– Как это произошло? Как произошло, а?!

– Моя вина.

Он закрыл глаза и вжал голову в плечи. Она имела право казнить: он не справился со своей задачей. Не развлёк госпожу и не выполнил её желание.

Но чёрт возьми как выжил Файрвуд, уже две минуты не подававший признаков жизни?!

Как?..

– Понятно, что твоя!!!

Завопив это, она отбросила его в сторону обеденного стола. Заломила руки, обхватила голову, чуть сгорбилась, и – резко, как пружина, выпрямившись, метнула вслед ему компьютерный стул.

– Выжил Файрвуд!!! – Снова криком в его сторону. Сжала кулаки. – Выжил, а?! Ты, никчёмный слабак!!!

Он кое-как поднялся на одно колено и сжался, держа голову склонённой.

Где я просчитался?! Перо измотан, младший Файрвуд деморализован…

Подпольщики. Те самые, что не дали Перу пойти и замкнуть ошейник нужным ключом

Я думал Перо отчаялся и кинется «спасать» Файрвуда ключом

После этого ошейник бы раздавил ему горло

– Я никчёмный слабак, – повторил едва слышно. Хотелось подползти к ней и целовать край платья, пока не смилостивится. Но так, в гневе, она тоже была прекрасна. Как огненный вихрь. Как богиня ярости.

Богиня снова швыряет в него то, что попадается под руку. На этот раз – кружку горячего чая. Она врезается в плечо, чай выливается, обжигает…

Она тяжело дышит. Такое ощущение, что бурлящему в ней гневу просто невозможно выйти в нужном размере. Откидывает со лба волосы.

– Ты исправишь свою ошибку, слышишь? – Шипит чуть срывающимся голосом. – Иначе я сама из тебя представление с ошейником устрою.

– Исправлю, – он не шевелится, даже когда ожог вместе с пятном от горячего чая расползается по плечу, вгрызаясь в кожу. – Сейчас же примусь за это.

– И лужу подотри.

Тряхнув волосами (но, кажется, успокаивается), она садится на кровать.

Трикстер медленно поднимается с пола и идёт за тряпкой в «ванный» отсек логова. В голове лихорадочно мечутся мысли. Раньше все испытания для марионеток рождались под вдохновением, выстраивались в стройные цепочки мысли, протягиваясь в будущее, где кукла страдала и корчилась. Раньше всё было так, как он задумал, и Элис, его госпожа, была довольна.

Что я сделал не так?

Принесённая тряпка плюхнулась в лужу чая.