Портреты Пером (СИ)

Лайза смотрит на неё с благодарностью, а потом замечает, что Джен не поднимает головы. Она, оказывается, тоже напугана.

И это страшно.

Лайза и Дженни умудрились поднять столько шума, что у Джека заболела голова. Он сходил в дальний конец подвала, к отсеку котельной, и притащил оттуда старую китайскую ширму. Давно, больше года назад её припёрла сюда для каких-то туманных надобностей Нэт. Гордилась ещё, что спёрла из-под носа Алисы. Ширма так и провалялась, заткнутая за стеллажи.

А вот теперь могла пригодиться.

– Чтобы Джима не тревожили, – пропыхтел Джек, протаскивая ширму мимо «лазарета» в центральной части подвала. Вопросительный взгляд рыжей прямо-таки ощущался. Но после пояснений она кивнула и вернулась к работе.

– Мастер говорил, на нехорошие раны, которые гноятся, если уж антисептиков нету, накладывать повязки, которые пропитываешь десятипроцентным раствором соли, они гной вытягивают… – Слышалось напряжённое бормотание Зака. Лайза тоже что-то отвечала, а Дженни тут же отрядила кого-то за солью.

Джек развернул ширму. Хорошо встала, как раз закрывает их уголок от шума, возни и света.

Следующим этапом он притащил сюда фонарь со свечкой.

Захватил свою сумку в комнате Пера. Слазил вниз, прошестерить оставшиеся припрятанные запасы, после чего пошёл в библиотеку. Не боялся. Трикстер? Плевать. Если маньячина загребёт его следующим, не спасёт ничто. Темнота?

Так она с ним уже полгода. И останется, скорей всего, до конца жизни.

Старый дом жил. Шуршал, скрипел. Что-то посвистывало в коридорах. Вспоминался сразу старикан Энди со своими крысами, как они ползали по полу и словам. И чем он их кормит-то, интересно?

В библиотеке пахло штукатуркой, отсыревшими книжными страницами. Запах был липкий и ощущался на пальцах клейкой слизью. Луч фонарика слабенький и дохлый.

К стеллажам справа, вытащить несколько книг, и в толстючем томе по философии социализма – вырезанная ниша под заначку. Джек раньше видел фильмы, в которых герои так прятали пистолеты или какие-нибудь важные вещи. Не думал, что сам станет делать такое.

В заначке – несколько капсул кроветворного, завёрнутые в салфетку кусочки сахара и – тщательно свёрнутая фольга, хранящая в себе чайную заварку. «Эрл Грей», разновидность под названием «цитрусовая Леди», чай, когда-то подкинутый Кукловодом по доброте душевной. Джек тогда стиснул с кухни, во-первых, фольгу для запекания – она плотная и хорошо мнётся, во-вторых – отсыпал в неё чая. И припрятал.

Сгребя содержимое заначки в сумку, к покоящейся там же бутылке, можно было идти во двор, дожидаться кипятка.

Я же обещал тебе чай. Да, обещал. А теперь ещё не только за себя.

Постоял возле Майкла и Нортона, медитационно залипающих на котелок в костре, плюнул и ушёл на кухню. Газ-то ещё был.

Джек набрал и поставил на плиту чайник. Пока тот грелся, попытался выйти сознанием на призраков. Не выходило. Мешался голубоватый отсвет от горящего пропана и его тихое шипение. К нему присоединилось шипение воды. Бесполезно.

Захватил из шкафа маленький заварочный чайничек, ополоснул тщательно, замотал в шарф и тоже отправил в сумку. Прихватил вскипевший большой. Когда отключал плиту, комната так резко погрузилась в темноту, что на миг сердце всё-таки подпрыгнуло. На выходе в ноги ему ткнулся Табурет, мяукнул жалобно, но Джек коту ничего не мог дать. Еды не было. А сухари из запасов Кот есть не будет.

Когда он вернулся, приём был в самом разгаре. Лайза сидела посреди обрывков грязных бинтов, с мокрыми руками и сама взмокшая. Сейчас она перевязывала Оливию.

Джек прошёл мимо с чайниками, стараясь не привлекать внимания.

Как и ожидалось, Арсень не спал. С такой болью не уснёшь. Сидел, захватив фантастическим образом ну вот как искалеченными руками в толстых бинтах руку брата. Держал пальцы у своей щеки.

Ладно, что с вас взять.

Неожиданная мысль заставила улыбнуться.

Перо всё-таки среагировал. Голову поднял.

– Пульс вроде нормальный для спящего. Я по часам считал.

Джек кивает с облегчением, усаживается на краешке братова матраса и принимается за заваривание чая, пока кипяток не остыл. Перо наблюдает, чуется. Белый, чуть от белёной стенки отличается. Больно ему, а обезболивающего нет. Сейчас только отвлечь хоть чем-то.

– Решил обналичить заначку. В честь спасения Джима. Мы с тобой, всё-таки…

– Да мы круты, не стесняйся, – тихо хмыкает Арсень.

– Вот, – Заварка была засыпана в чайничек, и Джек принялся заливать её кипятком, – потому будем сёдня пить не просто чай, а «ружейный огонь»*. Знаешь, что такое? Нет? Ну, короче, в конце девятнадцатого века, в девяностых годах уже, в британской армии был очень популярен среди всех званий. Сорт чая значения не имел, лишь бы чёрный, просто в него плескали ром. Три части горячего чая и одна – бухла. Давали такой чаёк перед атаками обычно, ну или после удачной, чтобы отметить. Укреплял боевой дух.

– А у нас чего, ром есть?

– Ну… вискарь. Куда деваться. Переживёшь несоответствие каноническому образу?

– Да уж поди.