Портреты византийских интеллектуалов. Три очерка

Наряду с темой господства-подчинения Димитрий Кидонис проводит в трактате «О пренебрежении к смерти» и тему свободы, связывая ее со своим идеалом социума. Стремление человека быть свободным в его понимании является настолько же естественным, как стремление разума быть независимым от побуждений плоти. Несомненно, признавая рабство проявлением самого тягостного ига и восхищаясь устремленностью человека к свободе, Димитрий Кидонис имеет в виду не истинных рабов, а подобных себе аристократов, стоящих над толпой и гордящихся своей свободой. Свободолюбие, как и стремление порабощать других, расценивается писателем как чувство, присущее человеку по его природе: «...Человек, стремясь управлять и неразумными животными, и людьми, сам избегает этого ярма и предпочитает лучше страдать, чем быть рабом другого. Так изначально в его природе была склонность к свободе и ненависть к рабству» (Там же, гл. 10, 1188 С-Д).

Идеал социума, по Кидонису, связан с монархией, поскольку в центре экскурса об общественном устройстве человеческого бытия стоит образ одного человека (gena anthropon), который «правит многими городами, многими землями» (Там же, гл. 10, 1188 С). Эти правители, «владевшие всей ойкуменой, были отмечены печатью высшего достоинства» (Там же, гл. 10, 1188 С-Д). Подобные правители, ио Кидонису, «являются причиной счастья для подчиненных» (Там же, гл. 11, 1189 А), что становится возможным в результате высокой степени нравственного совершенства владыки, управляющего своими чувствами, «как толпою черни» (Там же).

Как и во многих других сочинениях, в «Апологии I» Димитрий Кидонис проводит мысль о необходимости установления прочной государственной власти, которую следует противопоставить анархии и междоусобьям. Он утверждает, что беспорядочная толпа приводит в конце концов «к беспорядку, разрушению, потрясению и ни к чему, кроме зла» (28, 377. 44—45). Будучи сторонником централизованной монархии, он поощряет ту форму правления, которая более всего избегает множественности и предлагает вождем всех «единственного и лучшего», ибо соединить единство мнения лучше всего может, один человек (Там же, 377. 62—64). Хотя приведенный фрагмент относится к положению дел в церкви, утверждение автором монархического принципа несомненно. Димитрий Кидонис выступает против мнения, что «сейчас якобы не нужно верховного владыки или нужны многие» (Там же, 378. 73—79). Он убежден, что «всего необходимее иметь одного хорошего владыку, так как при многих всегда возникает много беспорядка и нужно много больше забот и трудов, чтобы так или иначе привести к порядку и единству распадающееся множество» (Там же, 78—81). Можно предположить, что Димитрий Кидонис был противником наследования власти: «Все-таки недостаточно быть вторым, чтобы получить первенство. Дети тиранов, возможно, могли бы считать прекрасным такой закон, по которому после смерти старшего из братьев его место занимает следующий» (Там же, 2—5). Поскольку мысль о выборности власти иллюстрируется им на церковном материале, у нас нет оснований переносить ее на сферу государственной власти, однако эта мысль представляет несомненный интерес. Кидонис пишет: «Там, где посвящение в должность основывается на выборе, необходимо проводить снова выборы кандидата на первенство. То, что у нас до настоящего времени происходило так, показывает, что это правильно: если у нас ушел верховный владыка, то, по этому обычаю, ему не наследуют, но мы часто перепрыгиваем через всю середину и ищем подходящего для должности в народе» (Там же, 378. 5—379—10). Любопытно заметить, что выборы кандидата на первенство — это единственное, что удостоено похвалы автором «Апологии I» в жизни современного ему общества.

Идеал социума, по Кидонису, это просвещенная монархия с императором-философом во главе. Только образованный монарх сможет заблаговременно устранить причины возможных конфликтов и строить благополучие общества на праве, нравственности, вере, науках (см. об этом разделы «Начало пути. Политический идеал юности» и «Месадзон»).

Переходя же от идеала социума к реалиям, описывая ситуацию «в нашем собственном доме» (28, 374.56), Димитрий Кидонис пишет о постоянной борьбе за престол, о междоусобьях, о распрях на всех социальных уровнях и прежде всего — между верхами и низами общества.

Димитрий Кидонис неоднократно писал о бедности и о необходимости помощи бедным. Впрочем, этот сюжет— одно из так называемых «общих мест» (topoi koinoi) византийской литературы. Обращение к контексту показывает, что автор имел в виду либо себе подобных (как в письме 16, № 115), либо, предположим, монахов. В письме Георгию Синадину Астре, правителю острова Лемнос, Кидонис воздает хвалу адресату за то, что тот для многих явился спасителем в их бедности (Там же, № 108.25—26). Здесь, прежде всего, имеется в виду благодеяние Астры в отношении афинского монастыря Лавры, в котором долгое время пребывал его брат Прохор.