Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Отсутствие жесткой дисциплины и соответствующей военной подготовки в мирное время также говорили не в пользу Португалии в сравнении с ее противниками голландцами. Особенно подобное незавидное положение вещей было характерно для Азии. Португальцы в течение почти двух столетий намеренно воздерживались от формирования регулярных воинских подразделений. У них не было иной тактики, как только бросаться в беспорядочные атаки с боевым кличем «Сантьяго!» (св. Иаков). Но даже в Европе португальцы среди других стран континента всегда в самую последнюю очередь принимали любые нововведения в области тактики, в военном обучении и снаряжении. Об этом свидетельствует известнейший литератор, имевший опыт солдата и моряка, дон Франсишку Мануэль де Мелу в своем произведении «Эпанафоры» (Epanaphoras) 1660 г. Это тем более странно, поскольку их соседи испанцы находились в авангарде развития военного дела в течение всего XVI в. В итоге португальцы стали предметом насмешек и уничижительной критики со стороны их кастильских современников в 1580–1640 гг. по причине того, что «полностью игнорировали любую форму военной дисциплины».

Недостаточной военной подготовке и отсутствию дисциплины сопутствовала высокомерная самонадеянность, которая приводила к тому, что в критический час португальцы проявляли удивительную беспечность и неосмотрительность. Вот что писал Франсишку Родригеш да Силвейра, основываясь на своем личном опыте. В 1595 г. большинство солдат гарнизона Ормуза располагались на ночь вне крепостных стен. Как-то смена караула опоздала на два часа, и с большим опозданием, но солдаты все же явились на службу, но прежде выслали впереди себя негра-раба (а может, и негритянку), который нес их оружие. Голландские моряки, которые сошли на берег близ Дамана, – это был год перемирия 1649-й, – вошли в город не замеченные никем, и никто их даже не окликнул из местных (включая солдат гарнизона), потому что все крепко спали во время сиесты (sesta), продолжавшейся обычно с 12 до 4 часов пополудни. Португальские гарнизоны не были снабжены достаточным количеством оружия, к тому же оно часто было технически негодным, проржавевшим, неготовым к бою. Об этом свидетельствует нескончаемый поток жалоб начиная со времен Афонсу д’Албукерки. Бесчисленные примеры могут проиллюстрировать тот факт, о чем с возмущением писал священник и историк Мануэль Северин де Фария, о той «…вопиющей беспечности, которая присуща португальцам, находящимся вдали от Лиссабона, как будто они живут в безопасности в самой Португалии. Это часто заканчивается для португальцев сокрушительным поражением, потому что, если мы сражаемся без оружия, нас ждет или поражение, или спасение благодаря чуду, посланному небесами».

Как бывает во всех затяжных войнах, противостояние между португальцами и голландцами в мире тропиков сопровождалось взаимными обвинениями в совершенных жестокостях и преступлениях в отношении военнопленных. Это особенно проявилось в кампании 1644–1654 гг. в Пернамбуку, когда обе стороны обвиняли друг друга в подстрекательстве своих помощников индейцев к совершению диких и варварских действий и когда командиры с той и другой стороны запрещали своим людям щадить противника. Капрал Саар сообщает, как во время заключительных боев за Цейлон он и некоторые из его товарищей, с которыми португальцы плохо обращались в плену, отомстили за себя, преследуя бегущего врага после сражения при Панитуре в октябре 1655 г. «Несмотря на то что наши офицеры кричали: «Бойцы, помните, что вас зовут милосердными голландцами, так что покажем, что это действительно так, и пощадим врага!» – мы продолжали, как будто не слышали их, без остановки стрелять и рубить беглецов, пока у нас хватало сил и боеприпасов, устлав поле сотнями трупов».

Непримиримость на почве вероисповедания сыграла свою роль в ожесточавшейся взаимной ненависти, и португальцы жаловались, что, когда они переносили страдания, попав в руки голландцев на Цейлоне или в Бразилии, самыми их худшими притеснителями были ревностные кальвинисты зеландцы, или «пишилинги», как они называли их, неправильно произнося название города Флиссинген.