Порубежье (СИ)

— Противоядие, не от сильного яду, но от такого, который в теле да в кишках копится, отлично помогает. Да бери, я тебе его за так отдам.

Кощей и Марфа-перевертыш одинаково изумились внезапной щедрости Морены.

— А ты, кума, не придумала чего? Что-то такая добрая?

— Нет! Что ты! — очень недостоверно возразила Морена, запихивая мешочек с ягодами Марфуше в котомку.

Не рассказывать же, в самом деле, как вырастила редкий сорт универсального противоядия, но специфического действия, как оказалось. С другой стороны, иначе и быть не могло, все-таки ее дело больше болезни, а не лечение. Ну, получилось — что получилось. Но проверить-то надо? Вот и подсыпала Морена сухие ягоды тиса лепрекону, Кощееву секретарю. Уж больно он, лепрекон, зараза вредная! А секретарь проклятущий, оказывается, взвар пил тот, что для хозяина готовился. А из его секретарских запасов смесь для взвара бессовестно таскали все, кто грошики свои считать умеет. Как оказалось, грошики очень хорошо считает торговая палата медного царства.

Да и боги с ними, так им, дармоедам скадерным, и надо! Только вот Кощеюшка, друг милый, вполне может заподозрить, что Морена его потравить хотела! Или приворожить… И так ей аукаются эти привороты! А вдруг осерчает? Не то что в жены не возьмет, а вообще со двора прогонит.

Поэтому Морена насильственно впихнула Марфуше очень полезные в некоторых случаях ягоды и выпроводила вон.

Кощей же, прятавшийся за дверью, заходить не стал, зачем смущать милую? Два и два сложить несложно, зато теперь понятно, что за внезапная хворь напала на служащих торговой палаты. Теперь их, оказывается, можно брать с собой на всякие приемы важные, яд будут кушать как амброзию! Или эти чертовы ягоды после травления положено есть? Надо справиться у Морены будет. Осторожно так, чтоб не обидеть.

А может, и вправду жениться на ней честь по чести? Да, характер у Морены, конечно, склочный, нрав крутой, но и в этом своя прелесть есть, да и он сам, Кощей, не подарок. А самое главное, Морена, пожалуй, единственная из всех его баб, кому не жизнь сытая да богатая нужна, не яхонты да золото, а он сам, царь медного царства, Кощей, по прозванию Бессмертный! И видят боги, было это очень приятно.

Глава восемнадцатая

Бежит день за днем, жизнь в крепости кипит, у каждого дело есть, даже братики нашли себе занятие. А вот Айгуль — нет. Рукодельничать она умеет, но не сидится долго на одном месте. Вот у Поляны, воеводовой невестки, книг много, читать она все дозволила — а что толку? Если Айгуль по-русски только «здравствуйте» и «ты покушала?» знает. А еще «на, девка», ну, еще десятка два слов, и всё.

Невестка воеводова весь день при деле, всё хозяйство крепости на ней — и еда, и припасы, и девки-чернавки, что белье стирают да палаты метут.

Крутится молодуха как белка в колесе. Айгуль подошла к окну, глянула на двор, а вдруг?!

Нет, не видать… Седмицу почти как в крепости с братиками живут, Костя два раза приходил. Принес гостинцы, про житье расспрашивал. С Тимуром как с равным беседовал. Улыбался.

Сердечко пело. А сейчас плачет. В последний раз когда приходил, сказал Костя, что если случится война, то он точно биться поедет. Вот тебе и купец… А ей страшно. Страшно не увидеть его вовсе.

В горницу тихой поступью вошла Поляна, вот радость! С Полей легко понимать друг друга, она на хазарском как на своем говорит и по возрасту недалече ушла.

— Здоровья тебе! — блеснула знанием языка Айгуль.

— И тебе не хворать, подруга! Что, скучно тебе в тереме? Ну ничего, подожди чутка, отправит тебя батюшка в Стольный град…

— Нет. Айгуль не ехать в Стольный град! Мальчики не ехать в Стольный град! Мы здесь. — Айгуль ткнула пальцем в пол. — Мы здесь. Там, — палец указал на восточную стену, — земля. Предки. Кости. Нельзя Стольный град.

— Ты не хочешь ехать в столицу, потому что не хочешь бросать могилы родителей?

— Хазар нет могила. Хазар жечь мертвых. Родители нет даже что жечь. Гяур унес. Хазар нельзя далеко кости предков, нельзя далеко род, будет болеть, потом умирать.

— Я тебя поняла, вам нельзя далеко уходить от своей земли, где остаются кости предков, нельзя быть далеко от рода, а то будет болеть и умирать. Тьфу ты, черт, как ты заговорила, — не по-женски выругалась Поляна.

Айгуль закивала головой и быстро застрекотала на своем языке:

— Да, нельзя далеко от рода, родная кровь поддерживает, помогает. И духи предков помогают. Духи предков спасли братиков, чтоб был род.

— Как же вы, как быть, рода-то не осталось… Кто помогать будет?

— Новый род теперь. Это братья. Тимур в роду старший.

— А ты? Не считается?

— Мне тоже далеко нельзя, пока братики маленькие. Потом можно, братики вырастут, и будет можно: и далеко можно, и замуж можно. Только потом никто не возьмет замуж. Старая буду.

— А сейчас нельзя?

— Нет.

— Из-за братьев?

— Нет. Для братьев. Для меня, для рода. Заботиться, поддерживать. Муж то ли захочет, то ли не захочет. А и какому мужчине нужны чужие дети?