Поручик Ржевский и дама с солонкой

– А вы сможете?

– За кого вы меня принимаете? Конечно!

* * *

Поручик Ржевский был уверен в своих силах. Поэтому, оказавшись у забора Тутышкиных незадолго до полуночи, повёл себя так же, как в прошлый раз: велел Ваньке, чтоб приезжал забирать своего барина не раньше, чем через четыре часа. Четыре часа жаркой баталии без всяких перерывов на переговоры с противником – разве Ржевский на такое не способен? Случалось и дольше!

Ночь выдалась такая же тёмная и морозная, как в прошлый раз. Вокруг было так же тихо, и Ржевский так же, как в прошлый раз, принялся мурлыкать романс «Ночною темнотою покрылись небеса…»

Когда поручик перелез через забор и подошёл к особняку, где-то неподалёку точно так же начала лаять сторожевая собака, но так же скоро угомонилась.

«Все люди для покою закрыли уж глаза», – промурлыкал Ржевский. Ключ от чёрного хода он и в этот раз не позабыл. Тихо открыл дверь и осторожно поднялся по лестнице на второй этаж, где располагалась спальня Софьи.

На всякий случай прислушался. Было тихо: в спальне никто не разговаривал. Из щели под дверью пробивался слабый свет, как от единственной свечи.

– Внезапно постучался у двери Купидон, – тихо пропел Ржевский продолжение любимого романса, осторожно открыл дверь и вступил в полумрак комнаты.

Софья, облачённая в пеньюар и ночную сорочку, в томной позе лежала на кровати.

– Мадам, я к вам, – сказал поручик и начал раздеваться.

Софья соскочила с кровати и поспешила запереть дверь, но когда ключ повернулся в замочной скважине, дама почему-то не поспешила кинуться в объятия поручика. Она стояла и ждала.

Ржевский решил, что должен сам кинуться на даму, поэтому начал раздеваться ещё поспешнее. Но когда он избавился почти от всей одежды и остался в одних рейтузах, то услышал:

– Саша, нам нужно побеседовать.

«Этого ещё не хватало!» – подумал поручик. Ведь Тайницкий запретил вести с Софьей разговоры. Единственным выходом из положения было немедленное и решительное наступление!

Противник стремился уклониться от боя, а когда попал в кольцо окружения, то есть в объятия Ржевского, всё же сумел ускользнуть со словами: «Саша, не сейчас». Однако поручик не позволил врагу занять выгодную оборонительную позицию и методично преследовал вражескую армию на всём пути от двери до туалетного столика и от туалетного столика до окна.

Противнику ничего не оставалось, кроме как отступить к кровати, и там он после недолгого сопротивления был опрокинут. Отдельные части вражеской армии ещё пытались что-то предпринять. Например, руки противника упёрлись поручику в грудь.

– Саша, ну прошу тебя: давай сначала поговорим, – произнесла Софья. Однако Ржевский отверг даже саму возможность переговоров, развязывая ленточки пеньюара на даме и снимая с себя рейтузы.

Нынешняя позиция поручика позволяла вести только фронтальную атаку, но и этого оказалось достаточно, чтобы вражеская армия вскоре решила капитулировать, взмахнув белым флагом, то есть пеньюаром, отброшенным за ненадобностью. Правда, окончательная капитуляция всё откладывалась и откладывалась.

– Ах, ещё! Ещё! – шёпотом просила вражеская армия, которая по расчётам поручика могла бы окончить сражение ещё полчаса назад, но всё никак не сдавалась. Он уже начал подумывать о перегруппировке некоторых своих частей, а то одну из них – левую ногу – могло свести судорогой от долгого напряжения.

И всё же перегруппировка не потребовалось. Послышался тихий вскрик, означавший, что враг окончательно разгромлен, а Ржевский с чувством глубокого облегчения произвёл финальный залп и уткнулся лицом в плечо дамы.

– Теперь-то мы можем побеседовать? – спросила Софья почти сразу после этого.

Поручик сделал вид, что не услышал, лёг рядом и закрыл глаза, притворяясь, будто собирается заснуть.

– Саша, ну не спи! – Софья принялась его тормошить. – Нам надо побеседовать.

Ржевский отчаянно притворялся спящим.

Дама обиженно произнесла:

– Почему все мужчины так? Сделали дело – и сразу засыпаете.

«Это чтобы не разговаривать», – мысленно произнёс поручик, а вслух – захрапел.

– Саша, ты плохой актёр, – сказала Софья, снова начиная его тормошить. – Я не верю, что ты спишь.

– Ну, хорошо. Я не сплю, – сказал Ржевский, снова поднимаясь в атаку.

Дама, взглянув на ту часть тела поручика, которая поднялась в атаку наиболее явно, даже не поверила:

– Что? В самом деле? Уже?

– Мадам, перед вами не кто-нибудь, а поручик Ржевский!

Вслед за поднявшейся в атаку передовой частью потянулись все остальные. Враг, застигнутый врасплох, не оказал никакого сопротивления и оголил тылы, чем Ржевский немедленно воспользовался для довершения разгрома.

Вражеская армия, стоя на коленях и опираясь на локти, блаженно застонала, когда натиск поручика усилился.

– Ах, я почти… на вершине блаженства! – сказала она, однако поручик, помня о том, что случилось после предыдущего сражения, не торопился заканчивать битву. Следовало довести противоборствующую сторону до полного изнеможения.