Поручики по адмиралтейству

В принципе, мы могли бы и днём начать поиск, но тут и нашим людям нужно отдохнуть после непростой ночи, и германцам дать разобраться в ситуации, попаниковать и принять решение. Это им всё равно не поможет, зато можно подстеречь их у Проливов. Узнав, что здесь работает «Феникс», уже овеянный ореолом славы и в России с её союзниками, и среди противников, они постараются покинуть акваторию Чёрного моря, поскольку она стала для них небезопасной. Вот ночью я и буду их ловить.

День шёл отлично, команда отдыхала, были замечены всего три дыма на момент наступления трёх часов дня по местному времени. К двум вахтенный офицер приказал сбегать, но это были грузовые и нейтралы (испанцы), а вот в третий раз Губин, бывший на тот момент вахтенным офицером (полчаса как заступил), не поверил своим глазам: на полном ходу в сторону Проливов шёл «Гёбен». А вот «Бреслау» рядом не было: похоже, все три корабля действовали не вместе, а поодиночке. Ну да, так можно больше проблем нашим доставить.

Где он укрывался, не знаю, но если провести линию по навигационной карте, то шёл он от входа в Азовское море прямиком к Проливам. Крайне спешил, машин не жалел и очень сильно задёргался, обнаружив «Феникс»: сразу повернул и начал от него убегать.

На нашем дирижабле, как только Губин обнаружил линейный крейсер, сразу прозвучала боевая тревога. Надеюсь, повезёт, и мы сможем его уничтожить. Кстати, названия тех броненосцев, что были взорваны в порту Штеттина, русской разведке удалось узнать достаточно быстро: германцы и сами их не скрывали, скорбя в газетах по погибшим. Также удалось выяснить, почему одна бомба проломила целый борт второго броненосца: оказалось, она попала в заряженный минный аппарат, что дополнительно усилило подрыв. Может, и тут так же повезёт? У «Гёбена» тоже есть минные аппараты, даже четыре.

В штаб флота уже ушла радиотелеграмма: «Обнаружил „Гёбен“. Атакую. Барон Баталов». И коротко, и ясно. Команда «Феникса», заняв свои посты, готовилась к атаке. В этот раз подвешивали по две тяжёлые бомбы: тут не до экономии, такие крейсера ещё поди утопи. В этот раз капитан попался здравомыслящий: часто менял курс, сбивая нам наведение. Но это ему не помогло, мы просто не делали сброс, если не были уверены в результате. Поэтому четыре наших захода вышли холостыми, а вот в пятый Альфа скомандовал наконец сброс – именно Альфа при заходе на цель командовал всеми, такое правило было введено на борту, даже капитан подчинялся его приказам.

Почти промахнулись: крейсер успел вильнуть, и одна бомба взорвалась у правого борта в районе кормы, а вторая – уже на корме, на крыше нижней кормовой башни главного калибра, явно повредив и ту, что стояла выше. Однако ход крейсер не сбросил, шёл, как и прежде, на двадцати восьми узлах, только пожар полыхал на корме у пробитой башни, а изнутри вырывался огонь, стелившийся за судном.

Последовали ещё два безрезультатных захода в атаку. «Гёбен» стал маневрировать куда активнее, теряя ход. Но очередной сброс прошёл удачно. Первая бомба ушла в воду у левого борта, у мостика, и не взорвалась, но вторая, упавшая сразу за мостиком, повалила одну из дымовых труб. Крейсер явно потерял управление и вошёл в циркуляцию.

Тут как раз из штаба Чёрного моря пришёл запрос по ситуации с «Гёбеном». Пришлось отвлечься и продиктовать сообщение радисту. Пока мы делали следующий заход, радист передал сообщение Иессену (запрос был от его имени): «Две удачные атаки, „Гёбен“ горит. Добиваем. Наши координаты… Барон Баталов».

Пока радиостанция молчала, и это хорошо: мы смогли выйти точно на крейсер и сбросить очередные две тяжёлые бомбы. Работали на одной высоте – два километра. Ниже спускаться я опасался: не ночь же. В этот раз одной бомбой мы промахнулись, а вот вторая угодила в корму перед нижней башней, что вызвало остановку крейсера (видимо, повреждения получил) и ещё больше пожаров. Потом мы попали в него ещё двумя бомбами. Крейсер уже весь был скрыт пожарами, команда спасалась вплавь и на шлюпках.

– Да утонешь ты, гад, или нет?! – возмущался Бета. – Пять прямых попаданий!

Больше «Феникс» не атаковал «Гёбен», а отошёл в сторону. Вся команда наблюдала, как полыхает крейсер от мелких взрывов внутри корпуса и одного крупного на носу – из-за последнего внутрь явно начала поступать вода, и носовая часть постепенно погружалась в воду. Эту информацию уже передали в штаб флота, после чего поступил приказ дождаться наши крейсерские и миноносные силы, которые подберут команду «Гёбена» и зафиксируют его потопление. Я подтвердил этот приказ, и мы ожидали на месте, дрейфуя, иногда подрабатывая машинами, чтобы нас далеко не снесло ветром.

Тут стоит кое-что объяснить. После каждого сброса пары тяжёлых бомб дирижабль становился легче почти на тонну и подскакивал вверх, резко набирая высоту. Приходилось всякий раз после сброса стравливать водород (не в атмосферу, а в другие баллоны) и таким образом купировать такие скачки, чтобы держать одну высоту.