Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

— Въ Киртан, говорятъ, есть ружье, которое бьетъ врно на 100 саженъ. Много хорошаго оружія видлъ я, но никогда такого, какъ это. 100 саженъ, да, это должно быть превосходное оружіе. Но все равно, я старъ, и пока держусь самъ, выдержитъ и мой звробой. Возьмите ваше золото, дитя, время пришло, я слышу его разговаривающимъ съ волами я долженъ готовиться въ дорогу. Не правда ли, вы ничего не разболтаете, милое дитя?

— Никогда! радушно отвчала Елисавета: — но все-таки возьмите деньги, старый другъ, даже если вы идете въ горы, прошу, возьмите ихъ.

— Нтъ, нтъ, ласково отвтилъ Натти: — Я не возьму ихъ даже и тогда, еслибъ могъ купить на нихъ двадцать ружей. Но вы можете сдлать мн большое одолженіе.

— Какое?

— Дло касается только покупки пороховницы, стоющей 2 доллера. Веньяминъ уже отложилъ на это деньги, но такъ какъ мы не можемъ выйти, то не можемъ и имть ея. Продаетъ ее французъ и больше ни y кого нтъ. Хотите вы мн достать ее, миссъ Елисавета?

— Разумется, Натти, я принесу, еслибъ даже пришлось гнаться за вами цлый день въ лсахъ. Но гд и когда могу я найти васъ?

— Гд? задумчиво спросилъ Натти: — на той гор, которую зовутъ горою видній. На верхушк ея, гд восходитъ солнце, буду я ждать васъ, милое дитя. Однако, смотрите, чтобъ порохъ былъ зернистъ; вы можете узнать это по блеску и по цн. Но вы, въ самомъ дл, хотите сдлать это?

— Да, хочу, твердо отвтила Елисавета. Затмъ Натти слъ на землю, просунулъ ноги въ отверстіе и сильнымъ толчкомъ отдалилъ препятствіе, заграждавшее ему путь. Двушки слышали шелестъ и шумъ сна и поняли, что заставило Эдвардса бытъ погонщикомъ.

— Пойдемъ, Веньяминъ: ночь пришла и темне не будетъ, потому что черезъ часъ взойдетъ мсяцъ.

— Постойте! вскричала Елисавета: — погодите исполнять вашъ планъ, пока мы уйдемъ, Натти, чтобъ никто не смлъ сказать, что вы убжали въ присутствіи дочери судьи Темпля.

Натти не усплъ отвтить, какъ послышались шаги привратника; и потому нельзя было думать въ эту минуту о побг. Онъ только усплъ вытянуть ноги и накинуть на отверстіе простыню, какъ замокъ щелкнулъ, и темница отворилась.

— Миссъ Темпль, вжливо сказалъ тюремщикъ, уже насталъ часъ запирать.

— Я сейчасъ иду, сказала Елисавета. — Покойной ночи, Кожаный-Чулокъ.

— Покойной ночи, мое милое дитя! Это хорошій рогъ, и пуля пойдетъ дале обыкновеннаго. Я старъ и не могу преслдовать дичину такъ скоро, какъ прежде.

Миссъ Темпль молча кивнула и вмст съ Луизой послдовала за привратникомъ. У наружной двери онъ оставилъ ихъ и возвратился къ преступникамъ, a двицы повернули за уголъ.

— Я слышу шелестъ сна, шепнула Елисавета, врно они бгутъ теперь. Только бы ихъ не открыли и не схватили.

Въ это время он повернули за уголъ дома и увидли Натти и Эдвардса, старавшихся протащить Пумпа сквозь отверстіе деревянной стны. Волы были обращены къ улиц, чтобы выиграть мсто для своего дла.

— Сбрось сно на повозку, Натти, шепнулъ Эдвардсъ: живе! a то замтятъ, какъ мы устроили бгство.

Только-что Натти усплъ окончить дло, какъ въ то отверстіе, которое способствовало побгу, показалась свча тюремщика и послышался голосъ, зовущій преступниковъ.

— Что теперь длать? Этотъ пьяница все выдастъ! вскричалъ Эдвардсъ; намъ нельзя терять ни минуты.

— Кто пьянъ? Это ты, мошенникъ! ворчалъ дворецкій.

— Они убжали! кричали внутри пять, шесть человкъ.

— Мы должны его оставить, тихо сказалъ Эдвардсъ.

— Нтъ, нтъ, мы не можемъ этого сдлать ни въ какомъ случа. Это значитъ поступить неблагодарно съ человкомъ, раздлившимъ со мною клтку и вообще оказавшимъ мн много участія.

Въ это время изъ гостиницы вышли два или три человка, между которыми особенно слышался голосъ Кирби.

— Славная ночь! не смотря на то, что мсяцъ еще не взошелъ! вскричалъ порубщикъ. — Однако, что это въ темниц за шумъ? Пойдемъ скоре, посмотримъ, что тамъ такое.

— Мы пропали, если не бросимъ Веньямина, говорилъ въ отчаяніи Эдвардсъ. Во время этого замшательства, Елисавета быстро подошла и шепнула:

— Положите его на повозку и пустите воловъ, никто и не подумаетъ васъ остановить.

— Правда, благодарю васъ, вскричалъ юноша и тотчасъ послдовалъ совту. Дворецкаго положили на солому, дали ему кнутъ, чтобы гнать животныхъ, и Эдвардсъ объяснилъ ему; чтобы онъ сидлъ спокойно. Волы двинулись, и пока они тихо ступали впередъ, Натти и Эдвардсъ успли пройти порядочное пространство около домовъ и исчезли въ маленькомъ переулк, лежащемъ за строеніемъ. Вскор на улиц раздался шумъ преслдователей и волы пустились рысью. Елисавета и Луиза живо удалялись, чтобъ уйти отъ толпы констаблей и праздношатающихся, частію изрекавшихъ проклятія, частію же смявшихся надъ хитростію преступниковъ. Среди шума слышался только голосъ Билли Кирби. Онъ громко кричалъ и клялся во всеуслышаніе поймать преступниковъ и привести ихъ назадъ: Натти въ одномъ карман, a Веньямина въ другомъ.

— Разступитесь! кричалъ онъ, пройдя плотину и не замчая ея, — скоре на гору! Если они достигнутъ цпи горъ, то тогда догонишь ихъ только ружьемъ.