Пощёчина генерал-полковнику Готу

Николай видел какую-то зажатость населения, его внутреннюю несвободу. Все с тревогой говорили о тягостях надвигавшегося советского строя, последствиях сплошной коллективизации, некоторые опасались раскручивания механизма репрессий. Евреи, получая вести из оккупированной немцами Польши о гетто и концлагерях, с нескрываемой тревогой ожидали надвигавшуюся из-за Буга войну. Поляки в своей излюбленной манере делали вид, что им всё равно, они не признавали ни тех, немецких, ни этих, советских, оккупантов, но открыто бравировали антисемитизмом. Казалось, воздух межнациональных и межконфессиональных отношений искрил разрядами тока высокой частоты.

Однажды в воскресенье Николай, возвращаясь из увольнительной, опоздал на последний рейсовый автобус. Пошёл пешком и на окраине города его неохотно согласился подвезти до части немолодой поляк на своей двуколке. Слово за слово поляк, представившийся лесничим, предупредил старшего сержанта о скорой войне Советов с немцами, о том, что немцы, войдя в город вырежут всех евреев, и в этом им помогут украинцы и многие поляки, что Красная армия будет быстро разгромлена и отброшена до Урала, что он бы на месте Николая немедленно дезертировал. Сойдя у ворот части с двуколки, Николай спросил:

– А вы что, совсем не боитесь, что я вас задержу и сдам органам НКВД?

– Нет, пан сержант, совсем не боюсь. – Поляк зло ухмыльнулся и, приподняв с соломы мешковину, показал воронёный ствол карабина. – Мне, дравшемуся с вами, красными, в двадцатом и тридцать девятом, нечего бояться.

После того случая Николай стал осторожнее, в увольнительные перестал ходить в одиночку.

Ему страстно хотелось попасть в Брестскую крепость. В полковой и городской библиотеках он прочитал всё, что имелось об этом мощном фортификационном сооружении. Но крепость считалась режимным объектом, и туда туристов не пускали. Только в мае сорок первого группу бойцов и командиров его дивизии сводили в крепость на экскурсию.

Крепость представляла собой уникальное фортификационное сооружение, расположенное на 4 островах при слиянии рек Мухавец и Западный Буг. Самый главным оборонительным узлом была Цитадель – остров с замкнутой, двухэтажной казармой и стенами толщиной в два метра и почти два километра в длину. Цитадель соединялась с остальными островами Брестской крепости подъемными мостами. Николай узнал, прочитав в городской библиотеке «Повесть временных лет», что в XII веке в Берестье, как назывался тогда Брест, построили сторожевую башню, с которой, собственно, и начался город. В 30-е годы XIX века стали возводить бастион под названием «Брест-Литовская» крепость, и почти сто лет, вплоть до 1914 года, продолжались работы по её модернизации и укреплению. В тридцать девятом году по соглашению с немцами Цитадель с прилегающей территорией вошла в состав СССР. Крепость произвела на Николая неизгладимое впечатление. А её многочисленный гарнизон с мощной артиллерией вселял уверенность в неприступность.

4

Утро двадцать второго июня Николай встретил в наряде, начальником караула. Бомбардировку Бреста и его окрестностей, где располагались многочисленные воинские части, он воспринял как ожидаемое и вполне закономерное явление. Невзирая ни на какие советско-германские пакты о ненападении, советскую пропагандистскую трескотню о крепкой дружбе советского и германского народов, гружёные хлебом, рудой, нефтью, лесом железнодорожные составы, мирно шедшие через Брест в Германию, строгие запреты особистов, комиссаров и политруков вести любые разговоры о возможной войне, все – и мирные жители, и красноармейцы – о ней говорили, ожидали её и страшно боялись. Боялся и Николай.

После финской войны его цепкий взгляд стал ещё острее, а разум отказывался понимать неисправленные ошибки и провалы в организации обороны страны. Стрелковые подразделения были плохо обеспечены пулемётами и миномётами, противотанковыми средствами, удобными в окопном бою карабинами. Вся полковая, а зачастую и дивизионная артиллерия, имела конную тягу, автомобилей не хватало катастрофически. Овеянные песенной славой основные танки БТ-7, Т-26 и Т-29, а также плавающий Т-40 имели слабые вооружение и броню, карбюраторные бензиновые двигатели, которые при попадании в танк даже малокалиберных снарядов сразу вспыхивали. Новых танков Т-34 и КВ-1, о которых без умолку с восторгом рассказывали политработники, Николай не видел ни разу. В стоявший рядом с ними танковый полк они не поступали. В войска не поступали и современные средства связи и разведки, не хватало обычного телефонного провода и аппаратов, радиостанций, особенно УКВ, биноклей, компасов, топографических карт. А главное – повсеместно не хватало опытных, грамотных и толковых командиров. Так называемый «освободительный» поход тридцать девятого года в Западную Украину и Западную Белоруссию усилил шапкозакидательские настроения среди многих вновь назначенных командиров батальонов, полков, бригад и даже дивизий.