Послания Ивана Грозного

святых лобзанием целовасте! елико священная телеса обьясте! елицы вам,

яко руце приимаху! колицы раби Божий коленома вашими приплетахуся! И

что сим конец пияньству и обьядению и мирскому плищу и молвам

ослабление попуустивше? Стрелы борзейша, долетевши, снедает слухи

сердца нашя. Како ми поведания, яже о ваших болезнех пойдут? Пострами

ли есте ангельскаго образа похвалу, порок дали есте, отвержение мира

обетованию; быхом и врагом убо козлогласование, другом же рыдание.

Отринусте мудрость иноческую; крепльших в болезнь и страх вселили

есте; чюдящих же ся и еще диявольстей силе мечем страхования посекли

есте; ленивыя в блудную ревность вложили есте, ласкосердыя же в

разслабление свели есте; разорили есте, елико от вас Христово хваление:

«дерзайте, глаголя, аз победих мир» и сего князя. Налияли сете отечеству

чашу тяжко слышанну. Поистшше на дело привете притчю: «яко же елень

устрелен бысть в ребра». Тако и о вас случися притча, ослабляющим

пространное и мокрое житие, якоже рече Златоуст: «никто же бо гоняй

сладкое и мокрое житие, может внити во царствие небесное». Паче же и

сам Господь рече, яко «пространный путь и широкая врата вводяй в пагубу,

скорбный путь и уская врата вводяй в жизнь вечную». И сия убо легчайша

глаголах, и аще жесточайша реку, что сотворити имамы? В нынешнем

времени их же и слышание странно, а еже последъствовати сих святых -

164

невозможно, но точию дивитися сих добродетели высоте, яко же мы не

достигаем сих добродетелей и постнических трудов. Приидем же на самое

речение, что есть высота словеси. Паки той же Василей рече: «Хощу бо ти

показати, воистинну, о ядении и одежди - да брачныя. Виждь ли ( Испр. по

смыслу; в рукоп. ми (также в КТЦП). ) святыя сия, одеянныя власяными

ризами и в пустыни пребывающая? Сии убо, поистинне, иже одежа

брачныя имущей, и яко на небеси, на земли живущей. Ничим же бо тем

доволное житие менши небесных есть: ибо и ангели сходят к ним и иже

ангельский владыко. Аще бо ко Аврааму приидоша, мужу жену имущ у и

дети кормящу, понеже и страннолюбца видяху его. Егда много множае

обрящет добродетель, и человека, тело преобидяще, много паче зде живут

и ликоствуют: сущее тех подобное ликование; ибо трапеза онех всякого

лихоимания чиста, и любомудрия полна: ни крови в них, ни мяс резания,

ниже различия брашен, и сквары несладкия, ни дым тяжкий, но хлеб и

вода, ова убо от источник чистых, ов же от праведных болезней. Аще ли же

где и любочестнейше напитатися хотящем, вершие дубное любочестием

бывает, и большая их сладость, нежели в царьских трапезах. Сию и ангели

трапезу от небес зряще веселятся и славят: аще бо о едином грешнице

кающемся веселятся, о праведницех толицех, подобящемся тем, что не

имут творити? И мы убо зверей горши есмы и безсловесных; они бо

ангелом равни, страннии и пришельцы. Зде они суще вся тем пременишася

к нам, и одежда, и пища, и обутель, и обитель, и беседа: и аще убо кто

слышал бы о них беседующих, и нас тогда убо разумел добре, како ови

небеснии жителе, мы же ни земли достойни. Ни едино бо от сковрадных во

ангелех онех есть, ни пресыщения пищна, ведяще, яко плачь есть

настоящее се житие, наполняюще всем, и еже ко пророку Езекиилю

реченное от Бога: «сыне человечь, хлеб свой з болезнию яждь, и воду со

страданием и скорбию пий». Сицевая убо трапеза имущих сия ангелы на

небеса отсылает, а ласкордая же в геену влечет чревныя рабы, якоже

богатаго оного: ову убо в сон смертный пришед приимет, ову же

трезвением и бдением; и ову убо мука, ову же небесное царствие. И убо

что Великий Василие учит глаголя: не отлагай убо дне от дни, да не

впадеши некогда, в онь же не чаеши день. Егда убо оставити тя прочее

живота, вины, недоведение же отвсюду и скорбь неутешна оскудевшем убо

врачей, оскудевшем же и своим, егда частым воздыханием и сухим

обдержим, огню пламеину распалающу внутреняя и растерзающе,

воздохнеши убо от среды сердца, и скорбящаго с тобою не обрящеши, и

провещаеши убо, что худо в немощно, услышаяй же не будет, все же

глаголанное тобою, яко суетие преобидится. Никто же убо да не прельстит

тя тщими словесы и суетными. Предстанет бо ти напрасно все пагубъство,

и люта, яко же буря, приидет ангел немилостив, отводя с нуждею, влекий

душю твою, связану грехми, часто обращающуюся к здешним и рыдающу

без гласа ( Испр. по ТЦ; в рукоп. безгласно. ), органу прочее плачевному

затворшюся ( Испр.; в рукоп. затворившуся. ). О, кольми поколебишися! О,

колико воздохнеши, бездельно каяся о злых советех и делех! И, ох же,

165

речеши в болезни сердца своего тогда: увы мне! не могу отринути тяжкое

се бремя греховное! увы мне, скверны не отмывшу! От злых совещаний о