Послания Ивана Грозного

и волею утвердися и дасться нам скифетродержание в Росийской земле, от

сего великого Владимира, иже во святом крещении Василия, иже царским

венцом описуется на святых иконах, и сына его великого государя

Ярослава, нареченного во святом крещении Георгием, иже тое Чюдскую

землю плени, еже есть Лифлянты, и град Юрьев во свое имя постави иже

нарицается Дерпт, и великого царя и великого князя Владимера Мономаха,

иже на Фракею Царяграда воевавшего и царьский венец и имя приобрете

царьствия (от царя Констянтина, иже тогда во Цареграде царствующего сия

приемлет), и преславного великого князя Александра, иже над римскими

немцы на Неве победу показавшего, и хвалим достойного великого

государя великого князя Дмитрия, иже над безбожными Агаряны за Доном

великую победу показавшего, и деда нашего блаженные памяти великого

государя Ивана Васильевича, собрателя Руския земли и многим землям

обладателя, и отца нашего великого государя царя всеа Русии блаженные

памяти Василья закоснейным прародительствия землям ( Испр.; в ркп.

прародительский земля; на полях пометка А. И. Попова и сия? ) обретателя,

таж по коленству даже доиде и до нас скифетром держание Росийского

царьствия. Мы же хвалим Бога в Троицы славимого за премногую его

милость, бывшую на нас (Трисолнечного Божества...милость, бывшую на нас. -

Композиционное своеобразие комментируемого послания заключается в том, что

вступительная часть титула «Божьей милостью...», вообще значительно расширенная

при Грозном (см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 1), достигает

здесь грандиозных размеров - больше половины всей грамоты. Обычную формулу

«Божества...милостью...мы, Иван Васильевич», царь здесь как бы раскрывает, стараясь

разъяснить противоречие между словами Христа (в Евангелии) о мирской власти: «еже

195

есть высоко в человецех, мерзость есть перед Богом», и фактом Божьего благословения

ему, царю Ивану Васильевичу. В связи с этим он излагает (по библейским и

хронографическим легендам) целую историю мирской власти, противопоставляя

«неблагочестное царство», возникшее «от дьявола», царству, «благословенному» Богом.

При составлении этого вступления к посланию Полубенскому Грозный использовал

свои предшествующие сочинения и больше всего первое послание Курбскому. Из этого

послания заимствовано и рассуждение о том, почему Бог разрешил иудеям приносить

жертвы (см. выше, стр. 15), и перечисление владений Августа (ср. стр. 23 - 24; как и в

том послании, «Ази[я]» и «Асия» [Малая Азия?] выступают здесь в качестве различных

понятий); перечисление предков во вступлении к титулу «Послания Полубенскому»

почти дословно совпадает со вступлением («историческим титулом») к первому

посланию Курбскому. Однако, если в первом послании Курбскому Грозный начинал

«Российское самодержавие» с Владимира, то в послании Полубенскому оно выводится

непосредственно от «Августа-кесаря». Этому своему «предку» Грозный прощает даже

его языческое вероисповедание, объявляя его царство «благословенным» от Бога на том

основании, что в это время «благоизволил» родиться Христос. При изложении легенды

о Прусе - «брате» Августа и предке русских государей, Грозный в значительной

степени повторяет свои прежние грамоты польским королям (см. текст их выше, в

комментарии ко второму посланию Иоганну III, прим. 21). Далее царь переходит к

изложению родословия русских государей - своих предков. Следуя «Начальному своду»

и «Софийскому временнику» (а не «Повести временных лет»), царь утверждает, что

после Рюрика Игорь (а не Олег) «преселися на Киев и тамо царьствия скипетры Росии

положи». Игорю же, вместо его сына Святослава, приписываются походы в Дунайскую

Болгарию - «в Переяславце Дунайстем живяше, иже есть Бен (?) и Ведна [ =Вена; ср.:

Памятники дипломатических сношений, т. I, стр. 489, 500, 517 и др.]». Здесь, впрочем,

возможна какая-то порча в тексте, так как дальше, говоря о Владимире, Грозный

называет его сыном «сего Святослава» - следовательно, он упоминал (или собирался

упоминать) Святослава выше. Говоря о Ярославе Мудром, царь подчеркивает, что он

господствовал над «Чудской землей» - Ливонией (тема, повторяемая затем в основной

части грамоты); говоря о Владимире Мономахе, вспоминает популярную в XVI в.

легенду о приобретении этим князем византийских регалий в результате войны в

византийской Фракии (ср.: ПСРЛ, IX, 144; Сб. РИО, т. 59, стр. 345; об этой легенде см.:

И. Н. Жданов. Русский былевой эпос, стр. 62 - 98, 130 - 131; текст легенды по

памятникам начала XVI в. - там же, стр. 598 - 599). В изложении библейских легенд

царь в большей степени следует Хронографу (ср.: ПСРЛ, XXII, стр. 30 - 32, 93 - 95) и