После Ельцина. "Веймарская" Россия

И не резало ему, видно, ухо это словосочетание - “патриотическая трактовка”. Хотя если это научный подход, что же тогда назвать политическим?

Храм Новое поколение, вступившее в журнальные баталии при свете гласности, начало с того, что бесцеремонно вызвало к барьеру бывшее молчаливое большинство советской интеллигенции. “Нынешнее время требует от них эту взлелеянную во тьме реакции свободу духа - предъявить. И мы утыкаемся в роковой вопрос: была ли “тайная свобода”, есть ли что предъявлять, не превратятся ли эти золотые россыпи при свете дня в прах и золу?“11

Не знаю, как другие, но Лев Гумилев эту перчатку, брошенную Николаем Климонтовичем, поднял бы несомненно. Ему есть что “предъявить”. Его десять книг, его отважный штурм загадок мировой истории - это, если угодно, его храм, возведенный во тьме реакции и продолжающий привлекать верующих при свете дня. Загадки, которые он пытался разгадать, поистине грандиозны. В самом деле, кто и когда объяснил, почему, скажем, дикие и малочисленные кочевники-монголы вдруг ворвались на историческую сцену в XIII веке и ринулись покорять мир, громя по пути богатейшие и культурные цивилизации Китая, Средней Азии, Ближнего Востока и Киевской Руси? И только затем, чтобы несколько столетий спустя тихо сойти с этой сцены, словно их никогда там и не было. А другие кочевники - столь же внезапно возникшие из Аравийской пустыни и на протяжении столетия ставшие владыками полумира, вершителями судеб одной из самых процветающих цивилизаций в истории? Но и их фантастическое возвышение кончилось тем же. Как и монголы, они превратились в статистов этой истории. А гунны, появившиеся ниот203

куда и рассеявшиеся в никуда? А вечная загадка величия и падения Древнего Рима?

Откуда взлетели и куда закатились все эти исторические метеоры? И почему?

Не перечесть философов и историков, пытавшихся на протяжении столетий раскрыть эту тайну. Но и по сию пору нельзя сказать, что человечество эти загадки своего прошлого разгадало.

Гумилев, опираясь на свою устрашающую эрудицию, создал совершенно оригинальную теорию. Сама уже дерзость, сама грандиозность этого путешествия во времени, обнимающего 22 столетия (от VIII века до нашей эры), заслуживают высочайшего уважения.

Но для научного предприятия таких масштабов дерзости и оригинальности, увы, недостаточно.

Как хорошо знают все, причастные к науке, для того, чтобы открытие стало фактом, должен существовать способ его проверить. Оно должно быть логически непротиворечиво и универсально, т.е. способно объяснять все факты в области, которую оно затрагивает, а не только те, которым отдает предпочтение автор. Оно должно действовать всегда, а не только тогда, когда автор считает нужным. И так далее. Будем иметь это в виду, знакомясь с гипотезой Гумилева.

Гумилев начинает с терминов и самых общих соображений о “географической оболочке земли, в состав которой, наряду с литосферой, гидросферой, атмосферой, входит биосфера, частью которой является антропосфера, состоящая из этносов, возникающих и исчезающих в историческом времени”12. Гипотеза

Пока что ничего особенного тут нет. Термин “биосфера” - совокупность деятельности живых организмов - был введен в оборот еще в прошлом веке австрийским геологом Эдуардом Зюссом. Биосфера может воздействовать на жизненные процессы как геохимический фактор планетарного масштаба - эту гипотезу выдвинул в 1926 г. академик Владимир Вернадский. О причинах же исчезновения древних цивилизаций философы спорят еще со времен блаженного Августина.

Оригинальность гипотезы Гумилева - в том, что она связала эти два ряда явлений, никак, казалось бы, не связанных - геохимический с цивилизационным, природный с историческим. Это, собственно, и имел он в виду под созданной им универсальной марксистской наукой.

Для этого, правда, понадобилось ему одно небольшое, скажем так, допущение (недоброжелательный критик назвал бы его передер-гиванием). Под пером Гумилева геохимический фактор Вернадского как-то сам собою превращается в биохимическую энергию. С введением этого нового фактора невинная биосфера Зюсса вдруг трансформируется в гигантский генератор “избыточной биохимической энергии”13, в некое подобие небесного вулкана, время от времени

204

извергающего на землю потоки неведомой и невидимой энергетической лавы. Гумилев называет ее “пассионарностью”. Извержения пассионарности произвольны. Они не подлежат никакой периодизации.

Новые нации (этносы) и цивилизации (суперэтносы) рождаются в момент извержения. А когда пассионарность постепенно их покидает (“процесс энтропии”14), они умирают. А между рождением и смертью с этносами происходит примерно то же, что и с людьми. Они становятся на ноги (“консолидация системы”), впадают в подростковое буйство (“фаза энергетического перегрева”), взрослеют и созревают. Ну, а затем, естественно, стареют (“фаза надлома”), уходят как бы на пенсию (“инерционная фаза”) и,наконец, испускают дух (“фаза обскурации”).