После Ельцина. "Веймарская" Россия

Для многих участников дискуссии привычно думать, что суть российского кризиса в экономике, а не в политике и тем более не в сфере социальной психологии. Перед нами же политический лидер, намеревающийся возглавить великую державу, не имея за душой какой бы то ни было экономической программы. В его книге нет ни слова об экономической реформе. Дешевая водка — кажется, это была единственная заявленная им экономическая акция. Как и Гитлеру до него, Жириновскому глубоко чужда мысль о том, что имперский кризис вообще может быть разрешен внутри страны и средствами экономики. И при всем том его партия набирает больше голосов, нежели ее соперницы, озабоченные преимущественно экономикой. Похоже, что ущемление имперской гордости и жажда реванша начинают преобладать в сознании люмпе-низированных масс над переживаниями бедности и неустроенности.

Для российских оппозиционных лидеров совершенно необычна связность и последовательность идей Жириновского. Другие, как, скажем, Николай Лысенко, могут ненавидеть “черных” дома и вполне белых американцев за границей. Или, как Александр Дугин, евреев дома и “мондиализм” за рубежом. Но что; спрашивается, общего у московских евреев с “мондиализмом”? У Владимира Вольфовича объект один - везде: “черные”. Их он ненавидит одинаково - в Москве и в Казахстане, в Боснии и в Турции. Именно эта ненависть и становится железной осью, скрепляющей его внутреннюю и внешнюю политику. И его избиратели, идентифицирующие “черных” с торговцами на местном базаре и преступным миром, чистосердечно разделяют эту его расистскую ненависть.

Это новая струя в общем течении европейского неофашизма. Жириновский предлагает российским люмпенам сделать выбор между ним и “коричневыми” консерваторами с их традиционным антисемитизмом.

147

Знаменательно, что даже такой опытный политик, как Никсон, не заметил этого различия. Он усомнился в президенских шансах Жириновского именно из-за того, что Владимир Вольфович не убежденный антисемит. “Для Гитлера антисемитизм был верой: для Жириновского - это циничная попытка эксплуатировать популярный предрассудок“‘13. Такова, к сожалению, мощь стереотипа, что Никсон даже не спросил Жириновского о его отношении к “черным” и из-за этого так и не узнал, что у Владимира Вольфовича тоже есть своя вера, ничуть не менее истовая и далеко ведущая, чем у Гитлера.

Наконец, есть еще один стереотип, пожалуй, для нас более опасный. В формулировке Ергина и Густафсона звучит он так: “Сегодня Россия занята не столько своим международным влиянием и властью, сколько внутренней реконструкцией”114. Даже в самом худшем из их сценариев будущего, который они называют “Русский медведь”, “политические репресии не основаны на классовой ненависти и воинствующей идеологии и поэтому не перерастают в демоническую ста-линистскую истерию”115. Что касается внешней политики, то “как бы ни был он агрессивен в пределах бывшего Советского Союза, “Русский медведь”, хотя и не дружелюбен, не имеет глобальной миссии и не обязательно агрессивен за этими пределами”116.

Как и редакторы “Нью Рипаблик”, Ергин и Густафсон оставляют в стороне “безумие Жириновского”, т.е. националистическую контрреволюцию, способную питаться расовой ненавистью - ничуть не менее демонической, чем классовая. Жириновский ясно показал всем, кто хочет видеть, что если мы действительно позволим ему овладеть Кремлем, “Русский медведь”, ни в коем случае не ограничится “пределами бывшего Советского Союза”. Его амбиции и его миссия глобальны. Непостижимо, как могли американские ученые, тесно связанные с нефтяными компаниями, просмотреть во всех своих сценариях, что главной целью “Русского медведя” как раз и будет нефть? И не только где-нибудь в Казахстане, но именно в районе жизненно важных интересов Запада - на Ближнем Востоке.

И впрямь, как подчеркивают сами авторы, “сюрпризы случаются там, где люди уверены, что они никогда не случатся”117.

Завершая свою ироническую биографию Владимира Вольфовича, В. Назаров пишет:

“Даже если сам Жириновский исчезнет завтра в пучине бурной политической жизни в СНГ, “феномен Жириновского” не уйдет со сцены вместе с Владимиром Вольфовичем. Его место вполне может занять Просчитаем

шансы другой - более умный, более интеллектуальный, более сдержанный, русский по национальности. От предшественника он унаследует лишь фашистскую программу да имидж своего парня. Он придет и скажет: “Не верьте им. Верьте мне. Только я знаю выход из тупика”. И тут уставший от невзгод россиянин вполне может заглотить крючок”118. Я думаю, Назаров неправ. Не так-то просто создаются репутации национального масштаба. 1990 - 91-е революционные годы, когда Жириновский создавал свою, были в этом отношении уникальны. С другой стороны, более умных, более интеллектуальных, более сдер148