После огня идёт снег (ЛП)

Кили выжал несколько пригоршней воды из подола рубашки, но потом бросил это бесполезное занятие и просто стянул её через голову. Пока он выжимал воду, Тауриэль смутно понимала, что неотрывно смотрит на него. Большинство из тех, кто служил под её командованием, были мужчинами, она часто видела, как они переодеваются в караулке или перевязывают раны, и поэтому знала, как и чем они отличаются от неё. Кроме основных отличий полов, их пропорции были похожи на её собственные: стройные и гладкие тела эльфов были сильны, не обладая большой мышечной массой. Между мужчинами и женщинами её расы не было больших физических различий: женщины, которые не выбирали роли жён и матерей, могли быть столь же сильными и искусными воинами, что и мужчины.

Но Кили не был похож ни на одного из эльфийских мужчин, которых она видела раньше. У него был чётко очерченный, угловатый торс, его сила безошибочно угадывалась в крепких очертаниях его плеч и спины. Несомненно, его народ был рождён из камня и наделён грубой, поистине несокрушимой силой. Глядя на него сейчас, Тауриэль остро ощутила, насколько он противоположен ей во всех отношениях, хотя эти различия она находила скорее неотразимыми, а вовсе не отталкивающими.

Развесив рубашку сушиться на солнце, Кили повернулся и поймал на себе её любопытный взгляд.

- Ты что, правда никогда раньше не видела мужчину? - спросил он недоверчиво и в то же время весело.

- Не таких, как ты, - призналась она.

- В смысле, не таких волосатых? - сострил гном, и вид у него был совершенно бесстыжий.

Это была правда: на руках и груди у него было больше волос, чем она могла себе представить.

- Ну, иногда в лесах мы встречаем медведей, - невозмутимо ответила Тауриэль и отвернулась, краснея.

Кили от души расхохотался у неё за спиной. Она сидела в тёплых папоротниках, что росли на склоне холма, подобрав юбки до колен, а гном растянулся рядом с ней на солнышке. Где-то у них над головами Дарион всё ещё играл на своей флейте, и звуки её приятно контрастировали с лёгким шелестом листьев.

Некоторое время они отдыхали в тишине, а потом Тауриэль почувствовала, как пальцы Кили коснулись её лодыжки. Она подавила в себе желание остановить его руку, ей было любопытно, к чему это может привести. К её облегчению он просто отследил линию её стопы от пятки до кончиков пальцев, а потом коснулся каждого по очереди, как будто пересчитывая.

- У тебя шрам под коленкой, - заметил он, - Я думал, у эльфов не бывает шрамов.

- Однажды меня укусил паук.

- У меня следов не осталось.

- Тебя они кусали не для того, чтобы убить.

- А, - он убрал руку с её ступни, легонько приласкав напоследок, - Это было, когда твои родители…

Эльфийка покачала головой, но поняв, что оттуда, где он лежал, он не мог видеть её лица, ответила:

- Нет. Они погибли во время нападения орков.

- Тауриэль, прости, - по его голосу она поняла, что гном обеспокоен тем, что, возможно, расстроил её.

- Ничего, я не возражаю, - она вздохнула и потянулась к его руке, - Мне не было и двадцати, когда орки спустились с гор и пересекли границы леса. Это случилось ночью. Родители отослали меня прочь вместе с соседкой, которая сама была беременна. Они пожертвовали собой, и благодаря этому мы смогли убежать достаточно далеко, чтобы солдаты короля нашли нас раньше орков.

Кили молчал, пока она водила пальцем по линиям его ладони, как будто этот жест мог волшебным образом излечить её от горя.

- Я ненавижу орков, - проговорила она наконец, - Когда я стала стражницей, я знала, что мой долг не оставлять других на их милость. Потому что её у них нет.

- А я знаю, что без тебя был бы мёртв.

Флейта Дариона до сих пор пела вверху, на холме, и Тауриэль без опаски отпустила руку гнома и склонилась над ним, уперевшись ладонями по обе стороны его плеч.

- Право, даже не знаю, что бы я делала без тебя, - прошептала она, ласково касаясь губами его губ, но ещё не целуя.

Кили обхватил её за талию, поддерживая так, чтобы ей было легче прижаться к нему. И она подчинилась, погружаясь в поцелуй, вкладывая в него все свои чувства к нему, о которых узнала во время их расставания этой весной.

Тауриэль не знала, сколько времени прошло, прежде чем она с волнением поняла, что больше не слышит флейты Дариона. Она торопливо села, обеспокоенная и сердитая на саму себя из-за того, что позволила себе настолько отвлечься, что перестала слышать один-единственный звук: в прошлом ей всегда удавалось оставаться настороже, независимо о того, что её отвлекало.

- Что? - резко спросил Кили.

- Дарион… - начала она, но тут же замолчала, услышав над собой голос человека из Дейла.

Тауриэль встала, отряхивая с юбки листья папоротника. К счастью, Дариона не было видно, а значит, он их не заметил. Положив руку на нож, висевший на поясе, эльфийка пошла на звук голоса вверх по лесистому склону. Как оказалось, человек был занят разговором с одним из её сородичей, лесным эльфом Конором, который, увидев её, отвесил поклон.

- Конор принёс послание для принца Кили, - пояснил Дарион.