После огня идёт снег (ЛП)

- О, Сиф, - сказал он спустя несколько мучительных минут, - После окончания совета я хотел ухаживать за тобой открыто. Но теперь я не смогу сохранить трон, не заключив этот брачный договор.

- Я слышала, - ответила она дрожащим голосом, не отрывая рук от лица. Потом она подняла глаза и с видимым усилием взяла себя в руки, лицо её было перепачкано сажей и мокро от слёз, - Полагаю, ты должен делать то… То, что долж… - Сиф вытерла щёки, явно не желая заканчивать свою мысль.

- Ты простишь меня? Я никогда не хотел давать тебе ложных надежд.

- Фили, я никогда не винила тебя. Я знала, что если ты и не выберешь меня, то только потому, что не можешь, - возразила она, удивлённая его извинениями, - А не потому, что не хочешь…

- Хотел бы я, чтобы всё было иначе. Я бы отдал… - действительно ли он отказался бы от трона? Он всё ещё не верил, что может ответить честно.

- Ты уже дал мне больше, чем я могла бы надеяться, и этого достаточно, - она замотала головой, уличая себя во лжи, - Нет. Это не правда. Но даже если и так…

Фили не мог больше смотреть, как она стоит там одна и дрожит от горя, поэтому подошёл ближе и притянул её к себе, отчаянно надеясь, что не совершает ошибку. Сиф уткнулась лицом ему в грудь, её руки обвились вокруг и сомкнулись у него за спиной. Она прижималась к нему, нежная и тёплая, как никогда прежде. Она была той, кого он хотел лелеять и защищать. Фили чувствовал, что отпустить её сейчас было бы предательством, но всё же они оба знали, что этот выбор будет зависеть не от него. Сиф подняла глаза.

- Поцелуй меня. Только один раз, - попросила она.

Он повиновался, склонив голову, чтобы встретиться с её губами. Это был странный первый поцелуй, застенчивость и нерешительность быстро сменилась глубоким, отчаянным желанием. Они не могли медлить: это был единственный шанс сказать друг другу всё, что они хотели. Фили никогда ещё так не целовался, и Сиф, конечно же, тоже. Она целовала его крепко и настойчиво, пробуя на вкус его губы, язык, однако в её движениях была нежность, даже благоговение, и это делало поцелуй чем-то большим, чем просто любовная ласка. Она просила и давала прощальный подарок, призванный сохранить память о том, кем они могли бы быть друг для друга. И он с радостью отвечал ей тем же.

Когда они разделились, Фили увидел, что она снова плачет.

- Сиф, - начал он, но девушка прервала его, покачав головой.

- Ты не должен ничего говорить, - прошептала она, - Давай просто помнить.

Фили кивнул, чувствуя, что разрывается между тем, что было теперь невозможно и уверенностью в том, что не должен причинять боль этой молодой женщине, которая так в нём нуждалась. Но что ему было делать? Он не мог давать ей обещаний, которые он не сможет сдержать. Он мог предложить ей только одну правду, так он и сделал, хоть и знал, что это не утешит её.

- Я люблю тебя, - сказал он.

Сиф закрыла глаза, пытаясь удержать слёзы, что текли по её щекам.

- Спокойной ночи, - ответила она.

Он отпустил её, приласкав напоследок, потом отвернулся и выбежал из рабочего зала, с ужасом понимая, что после сегодняшней ночи он навсегда понесёт на себе клеймо изменника.

*********

Когда Кили пришёл на Воронью высоту, Тауриэль уже ждала его. Она была одета так же, как и вчера ночью, в одно из своих лёгких эльфийских платьев, которые тесно облегали грудь и бёдра, а потом ниспадали каскадом струящихся юбок. Волосы её тоже были распущены. Никогда ещё она не выглядела такой красивой. А может, сейчас она казалась Кили особенно прекрасной потому, что он пришёл к ней в последний раз.

Тауриэль поздоровалась с ним и тут же с беспокойством спросила:

- Что случилось с твоим лицом?

Кили смотрелся в зеркало, поэтому прекрасно знал, как плохо он выглядел сейчас: лицо было в синяках, а на щеке красовался свежий порез.

- Я сломал кирку, кусок отлетел и ударил меня, - признался он.

Слова прозвучали как-то по-детски. Тауриэль сочувственно вздохнула и нежно коснулась его щеки. Её пальцы казались прохладными по сравнению с его воспалённой кожей.

- Следи, чтобы не было заражения, meleth.

Гном кивнул. Она взяла его за руку, и они вместе побрели к берегу озера, как часто делали во время многих блаженных вечеров, пока он ухаживал за ней. Небеса сияли золотом в лучах заходящего летнего солнца, а вода отражала этот свет рябью тысяч маленьких зеркал. Кили удивлялся, как могло случится, что окружающий мир всё ещё был так прекрасен, даже несмотря на то, что вокруг него всё рушилось. Буря с дождём, градом или снегом была бы сейчас гораздо более уместной.

Они как и всегда остановились на дальнем берегу озера, и Кили понял, что момент, которого он страшился весь день, наконец настал. Он сжал обеими руками её ладони и поднял голову, чтобы посмотреть на неё. Прекрасные зелёные глаза эльфийки были полны грусти.

- Тауриэль, я не знаю, как это сказать… - он заговорил, и слова тяжело и неуклюже слетали с его языка.

- Кили… - она мягко прервала его, поглаживая большими пальцами его ладони.

- Я… - конечно, она знала, что он собирался сказать, но как же невероятно тяжело было произнести эти слова вслух.