После огня идёт снег (ЛП)

Нет. Конечно же, она не думала, что уходя просто пытается избежать последствий собственного выбора. Несмотря ни на что Тауриэль охотно приняла бы даже эту боль, потому что она была доказательством того, что она знала Кили и любила его. Она не боялась страданий. Но чего бы она добилась, если бы решила остаться? Ей пришлось бы смотреть, как он проводит свою жизнь без неё. Он женится, у него будут дети, и вся его преданность будет принадлежать им. И даже если они когда-нибудь встретятся, это будет холодная, равнодушная встреча двух незнакомцев. К тому же, это было бы неправильно и жестоко, потому что один её вид будет напоминать ему о том, чего он больше не мог получить. Тауриэль не хотела, чтобы он презирал женщину, которую взял в жёны. А сама она предпочла бы помнить его таким, каким он был, когда принадлежал только ей одной.

Лучше было уйти, чтобы они с Кили смогли извлечь из навязанного им выбора хоть что-то полезное. Он будет служить своему королевству и семье. А что до неё… Что ж, ей предстояло открыть для себя целый мир. Но сначала она ненадолго хотела вернуться в Зеленолесье, единственный дом, который она когда-либо знала. Она нуждалась в гостеприимстве, утешении и комфорте, которых гора не могла больше ей дать.

Тауриэль оглядела разложенные на кровати вещи: лёгкий плащ, бурдюк для воды, запасная туника и пара носков. Она брала с собой в путь только самое необходимое, а ещё все подарки Кили. Она никогда раньше не была так сентиментальна, но поскольку эти сделанные из металла и камня предметы были всем, что от него осталось, она не могла заставить себя оставить их. Некоторые из них были полезны и могли послужить ей в пути, например, гребень или нож; другие были просто безделушками - крошечный золотой паучок с глазами из драгоценных камней или дерево, сделанное из медной проволоки, с изумрудными листьями - и возможно, были бесполезны, но для неё они были бесценны, потому что были от него.

Она пробежала пальцами по всем этим вещам, которые Кили когда-то держал в своих руках, и остановилась на оловянной фляжке. Она вспоминала ночь, когда он подарил ей её. Тогда он обещал взять её к Зеркальному озеру у ворот Казад-дума, чтобы увидеть корону Дурина. Теперь же ей придётся отправиться в это священное для его народа место в одиночку, если она вообще когда-нибудь туда поедет. Мир перед ней расплылся, и эльфийка тяжело сглотнула, борясь с подступающими слезами.

- Ты уходишь, да? - раздался голос у неё за спиной.

Взяв себя в руки, Тауриэль обернулась. В дверном проёме стояла Тильда, и лицо у девочки было грустное.

- Да.

Этим утром эльфийка говорила с Бардом и предложила назначить на своё место Дариона. Будущий король сожалел о том, что лишится её помощи, но, казалось, понимал, почему ей придётся уйти. Ведь он прекрасно знал, что значит терять близких.

- Я не хочу, чтобы ты уходила, - печально продолжила Тильда.

- Я тоже.

- Тогда зачем ты это делаешь?

Тауриэль вздохнула, надеясь, что девочка её поймёт.

- Потому что Кили должен жениться на другой.

- Но он любит тебя!

- Я чужая, и нам не позволят быть вместе.

- Это не правильно, - горячо возразила Тильда.

- Я тоже так думаю.

Стоя в дверях, младшая дочь Барда наблюдала за эльфийкой, и Тауриэль пыталась найти слова, которые могли бы утешить девочку. Она не знала, как принято расставаться у смертных, для которых каждое прощание могло оказаться последним.

- Мама умерла, но я думала, что ты всегда будешь здесь, - наконец сказала Тильда, а потом бросилась вперёд и обняла её.

- Тильда, мне жаль, - выдохнула эльфийка, чувствуя искреннюю симпатию к этой девочке, которая тоже потеряла мать.

Раз или два до этого она спрашивала себя, может ли Тильда видеть в ней кого-то, кто заменит ей мать. И теперь зная ответ, Тауриэль почувствовала глубокую радость, смешанную со столь же сильным чувством вины при мысли о том, что ей придётся оставить этого ребёнка, который так полагался на неё. И не только это - ей придётся оставить всякую надежду на то, что у неё когда-нибудь будет своё дитя. От этой мысли она чуть не разрыдалась.

Тауриэль погладила Тильду по волосам, заметив, что девочка заплела косы так, как она учила её. Косички были неровными, но эльфийка знала, что со временем они станут такими же аккуратными, как у неё самой.

- У меня есть кое-что для тебя, дорогая, - сказала Тауриэль, снова обретя самообладание.

Она подошла к столу и взяла серебряные заколки в эльфийском стиле, которые обычно носила. Она не надевала их со вчерашнего вечера, когда распустила волосы для Кили.

- Они почти подходят для принцессы, - она втиснула заколки Тильде в ладонь.

Девочка с удивлением рассматривала подарок.

- Большое спасибо, - прошептала она, - Я тебя не забуду.

- А я тебя, - и желая ещё больше утешить девочку, Тауриэль добавила, - Я приеду навестить тебя, когда твой отец станет королём.

Конечно, ради своей маленькой подруги она рискнёт вернуться сюда ещё раз. Она надеялась, что сможет избежать встречи с Кили, если её визит будет недолгим.