После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Сначала в Феддерсен, подумал я, «волокнистый мавр», затем через загон для быков в Йоханнсон, наконец, через ручей в Хинрихсен. Все это были короткие пути, и мне понадобилась бы только половина времени. В остальное время я хотел прилечь за кустом терновника и почитать. Я тайком взяла с собой книгу, спрятав ее под юбкой. Я положила ее в карман для газет.

Я торопилась дойти до деревни и быстро оставила ее. 

Мне не хотелось слышать крики лошадей и видеть их повисшие головы.

Затем я вышел на тропу, ведущую к болоту. Сначала она вела через тучные луга, еще не совсем болотистые, но достаточно влажные для лягушек и аистов, для высоких разноцветных королевских свечей. Земля под травой была черной. Я не часто ходил этим путем, болото было слишком скрытным, о нем ходили древние истории. Только когда стоило потратить время, как сегодня, и только когда солнце было достаточно высоко, достаточно далеко от вечерней камеры, я выбирал этот путь. Днем невидимое завораживало меня. Никто не встречался мне, я был наедине со старыми историями о болотных трупах, о людях и животных, утонувших в трясине, о заманчивых призраках, о танцующих клубах тумана под ночным ветром. Я думал о наставлениях людей никогда не сходить с проторенного пути, каким бы сухим он ни казался. Болото вокруг меня

болото вокруг меня. Земля теперь была сухой, темно-коричневой и теплой. Я шел босиком, держа ботинки в руке, сумка с газетами болталась у меня на боку. Вообще-то я хотел сразу пересечь болото и добраться до фермы, но я начал блуждать, плутать. Звуки тишины и лета погрузили меня в слушание, в забвение, я наблюдал за жаворонками, пока солнце не высекло искры перед моими глазами. Я искал в небе маленькие, звонкие черные точки, которые падали и снова поднимались в мерцающую синеву, и опрометчиво пытался подпевать ликующей песне жаворонка.