После отбоя

— Оказывается, замок в двери заменили, а находящийся у меня ключ заменить не удосужились, — послышался с лестницы голос управдома. — Ну, я с них по две шкуры спущу! — грозил он кому-то, торопливо всовывая ключ в замочную скважину.

Дверь легко отворилась, и управдом широким жестом пригласил:

— Прошу!

Микаэла Федоровна в первую очередь пошла на кухню и ахнула:

— Господи, польский гарнитур! Я три месяца жду своей очереди и неизвестно когда дождусь. — Она опробовала краны, из них текла ржавая вода. — Долго не пользовались, — успокоила она сопровождающих.

Курникова-старшая уже превратилась в хозяйку, все послушно следовали за ней. И комнатный гарнитур ей пришелся по душе, хотя Дуденко и предупреждал, что эта мебель местного производства. И сама комната на славу, большая, светлая, с красивыми обоями.

— Двадцать четыре метра, окна на юг, высота два девяносто, — пояснил Дуденко.

Микаэла Федоровна расчувствовалась, достала из сумки четвертную, протянула управдому. Тот отвел ее руку:

— Извините, такими вещами не занимаюсь. Да, чуть не забыл, вот ордер, — протянул он бумагу Борису. — Можете оставаться здесь, формальности по прописке проведем в любое время. А я побежал. Работа!

Никто не успел даже пожать ему руку. Начали новый обход квартиры и все больше убеждались: Дуденко прав, не хватало только телевизора. Даже посуда кое-какая была, только вкус у приобретателя был дурной: в буфете были одни рюмки.

И Микаэла Федоровна сдалась:

— Ну дети, теперь решайте сами.

Вечером Борис перевез вещи приезжих из гостиницы, да еще прихватил по дороге телевизор.

— Господи, а это откуда? — удивилась Микаэла Федоровна, указывая на телевизор «Электрон».

— Купил.

— В рассрочку, что ли?

— Наличными.

— Наличные еще понадобятся.

У Микаэлы Федоровны едва не сорвалось: «На свадьбу не хватит, а на какой-нибудь вечер с бутербродами я не соглашусь». Но вовремя сдержалась. «Еще ничего толком не сказано ни о загсе, ни о свадьбе, может, они и регистрировать брак не захотят, теперь это модно. Ну уж нет, этого не будет!»

— Мама, ты что шепчешь? — спросила Наташа.

— Шепчу? Это тебе показалось.

А Борис уже включил телевизор. На экране появились дикторы московского телевидения.

— Господи, неужели и здесь Москва принимается, да еще на комнатную антенну?

Микаэла Федоровна все дела по устройству свадьбы взяла на себя, но преуспела не во многом: на ее пути встали Генрих Четвертый, Яша Сибиркин, Женя Чудакова и Юля Галкина. И Бориса близко не подпустили: взяли с него сторублевку и выпроводили за дверь.

У Дворца бракосочетаний стояло более десятка легковых автомашин, и среди них ни одного такси. И хоть неловко, но Курникова спросила у шофера:

— Куда мы едем?

— В Дом культуры.

В банкетный зал первыми ввели молодоженов, указали на стулья в центре. Рядом с ними посадили Микаэлу Федоровну. Гости занимали места, указанные в пригласительных билетах. Генрих Четвертый постучал ложечкой по бокалу.

— Дорогие друзья! Позвольте мне представить виновников сегодняшнего торжества. Наташа Точкина, студентка Красноенисейского политехнического института. Нет, я не оговорился, уже седьмой день она посещает этот институт. А теперь скажу вам по секрету: наша сибирская земля пополнилась еще одной красавицей. Наташа, поднимись.

Невеста застенчиво встала, не знала, куда смотреть, что делать с руками, с выбившейся из-под фаты прядью волос. За ней поднялся жених. Генрих прибавил:

— А этого молодца мне нет необходимости представлять!

Все азартно начали скандировать: «Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!» Молодожены неуклюже ткнулись друг в друга носами.

— Теперь представляю мать невесты, Микаэлу Федоровну Курникову. Вы по ее лицу, очевидно, догадываетесь, как она взволнована событием сегодняшнего дня, как она любит свою дочь и желает ей счастья. От имени комитета комсомола, друзей Бориса заверяем вас, Микаэла Федоровна: избранник Наташи — достойный парень, активный борец за дело нашей партии, за дело рабочего класса. Не пугайтесь высоких слов — он достоин их.

Новая ступень чествования. Саперы преподнесли Борису изящный ящичек, отделанный под красное дерево, с набором столярного инструмента: пригодится в хозяйстве. Юля от комсомольцев-кровельщиков вручила Наташе сибирские унты. Дарили книги, наборы пластинок, всевозможные сувениры, но самые дружные аплодисменты заработала рыжеволосая, краснощекая, синеглазая кукла.

Микаэла Федоровна немножко обвыкла, стала внимательнее следить за происходящим. Ее удивляло: откуда взялись эти веселые, добрые, отзывчивые люди, радовавшиеся чужому счастью, будто своему? Они не только напутствовали молодоженов, желали счастья, но и как бы предупреждали: «Помните, на вас смотрят десятки дружеских глаз, желают вам добра, но эти же глаза могут и осуждать, если обнаружат фальшь в вашей личной жизни».

Но больше всего удивил Микаэлу Федоровну разъезд гостей:

— Господи! Свадьба, а никто не напился…

Утром, в аэропорту, после объявления диктора о посадке, Микаэла Федоровна взяла молодых за руки, наказала:

— Наташа, во всем слушайся мужа, а ты, Боря, не обижай ее.