После потопа

Я и так беспокоилась, что наши ночные встречи уже ни для кого не секрет. Уэйн и Джесса поглядывали на нас со странными ухмылками, а на прошлой неделе Марджан выдала Абрану еще одну подушку.

– Только не заставляй меня ждать слишком долго, – с улыбкой промурлыкал Абран и потерся о мое плечо.

Я улыбнулась в ответ, но по коже пробежал холодок. Я и впрямь неравнодушна к Абрану, но что бы я к нему ни чувствовала, больше так продолжаться не может. Мне уже знакома эта песня: желание, непреодолимая тяга, страх разочарования. Знаю, проходила.

Несколько минут мы лежали молча. Потом я коснулась шрамов на шее Абрана.

– Я убила мужчину. Недалеко от Яблоневого сада. У него на плече была татуировка, – произнесла я.

Абран безусловно обладает задатками лидера. Его харизма привлекает людей. Среди пиратов, которые попадались на моем пути, было много приятных людей. Обаяют так, что не распознаешь, с кем имеешь дело. А когда опомнишься, будет уже поздно.

«Седна» скрипела и ворчала. Волны с низким гулом бились о борт. Мы с Абраном молча смотрели друг другу в глаза, и вдруг он произнес всего два слова:

– «Черная лилия».

Я потрясенно уставилась на него. Сердце ухнуло вниз. Я догадывалась, что Абран плавал на пиратском корабле, но этот факт его биографии был для меня абстрактным, не имеющим отношения к сегодняшнему дню. Но «Черная лилия» – это уже нечто конкретное, осязаемое. Стоило Абрану произнести это название, и в каюте повеяло ощущением опасности. Говорят, «Черная лилия» разыскивает дезертиров. Может, и нам тоже опасаться погони?

«Сейчас не прежние времена», – успокоила я себя. Искать людей трудно. А в открытом море и вовсе почти невозможно. Вдобавок между пиратскими племенами все время происходят стычки. Готова поспорить, половину команды, с которой плавал Абран, уже перебили.

– Слышал, «Черную лилию» создали несколько семей. Просто хотели защитить свою землю. Но к тому времени как к ним присоединился я, они уже превратились в воинствующее племя.

Абран сел и обхватил руками колени. Я приподнялась и погладила его согнутую спину.

– Они пришли к нам. В наш дом. Мои родители работали хирургами. Во время Столетнего потопа они вместе с друзьями поднялись высоко в горы и поселились в закрытой общине. Они сохранили старые учебники по медицине и по ним учили нас с братом семейному делу. Пока больницы не закрыли, родители выносили лекарства и прятали их дома. Люди, нуждавшиеся в помощи, приходили к нам отовсюду. Мы лечили их прямо в гостиной. Пациенты расплачивались с нами продуктами и краденым добром. Некоторое время жили почти так же, как до потопа, – будто ничего особенного не происходит. Но потом разразилась Средиземноморская война.

Абран всхлипнул и нервно сглотнул. Я опять погладила его по спине.

– У друзей наших родителей были налажены связи с «Черной лилией». Во время войны пираты нуждались в надежной базе и обосновались у нас. А потом в наших краях вспыхнула эпидемия дизентерии. Родители умерли, когда мне было двадцать шесть. Мы с Джонасом хотели отправиться на юг, но наших запасов продовольствия не хватило бы на долгую дорогу. А потом брат заболел. И тут один человек пообещал вылечить Джонаса и вдобавок предложил нам места на своем корабле. Начинали мы юнгами: драили палубу, следили за арсеналом в трюме. Мы не знали, чем занимались эти люди, пока не стали членами команды, а потом идти на попятный было поздно. В те времена никто не называл их пиратами. Мы думали, они просто защищаются. А потом оказалось, что они сами на других нападают.

Абран окинул взглядом каюту, будто искал окно, в которое можно выглянуть. В его взгляде читалось столько боли и отчаяния, что я прошептала:

– Ты не такой, как они.

– В те дни я совсем запутался, – произнес Абран. – Вокруг так много людей, и одновременно так мало. Наш мир то рос, то сужался. Мы возили товары, торговали, сражались с другими кораблями. Но мы с братом просто делали то же, что и остальные члены команды. Над вопросами морали старались лишний раз не задумываться. – Абран коснулся рукой шеи, пряча шрамы от моего взгляда. – А потом пираты вытатуировали у нас на шеях кроликов. К тому времени моря им показалось мало. Пираты начали колонизировать деревни. Мы с Джонасом уже поговаривали о том, чтобы основать свою коммуну. Это была его идея. Совесть мучила брата еще больше, чем меня. Здоровье Джонаса пошатнулось. Каждую ночь он страдал от бессонницы. Мы дали друг другу слово: если один из нас не уйдет с корабля живым, другой даже без него создаст коммуну, где не будет происходить того, чего мы насмотрелись более чем достаточно. Когда мы бежали с «Черной лилии», я украл кое-что из пиратского тайника, чтобы выстроить и подготовить к плаванию «Седну». До сих пор помню, где тайники «Черной лилии». К северо-востоку отсюда у них спрятаны лекарства, в основном антибиотики.

– Антибиотики? – переспросила я, не веря своим ушам.

– Нет, туда лезть слишком опасно, – сказал Абран. – Лучше обходить эти места стороной. Иногда нескольких человек из экипажа оставляют на берегу, чтобы охраняли тайники.