После пожара

Я резко сажусь, сознание вдруг проясняется, как будто на меня вылили ведро ледяной воды. Все, что я могу разглядеть, – темный силуэт Нейта, присевшего на краешке моей кровати.

– Убраться? – переспрашиваю я. – Куда? Что ты такое говоришь?

– Неважно куда, – качает головой Нейт. – Мунбим, тебе станут рассказывать обо мне всякое. Говорить дурное. Но ты им не верь. Хорошо?

Кожа на моих руках покрывается мурашками.

– Дурное? – Я слышу в собственном голосе такую беспомощность, что внутри у меня все сжимается. – В чем дело, Нейт? Что происходит?

– Я не тот, за кого ты меня принимаешь, – произносит Нейт тихим, сдавленным голосом, как будто слова причиняют ему боль. – Но я никогда не лгал больше, чем было необходимо. Помни это, ладно? Обещай, что будешь помнить.

Я потерянно качаю головой.

– Я не… Что…

Нейт берет меня за плечи.

– Слушай внимательно, – шепчет он. – Мунбим, ты особенная девушка – сильная, умная, храбрая, и я горжусь, что был тебе другом. Но я больше не смогу тебя защищать, поэтому держись поближе к отцу Джону. Не позволяй ему забыть, что ты его будущая жена. Никому не позволяй об этом забыть. И сторонись Люка, он опасен.

Я вглядываюсь во мрак. Что значит – Нейт не сможет меня больше защищать? Я никогда не просила защиты.

– Нейт, ты меня пугаешь.

– Знаю. Знаю и прошу прощения. Но ты должна меня выслушать, время на исходе.

Мое сердце колотится как сумасшедшее, но я пытаюсь замедлить этот бешеный ритм, не дать панике овладеть мной.

– Я тебя слушаю.

– Хорошо. – Нейт вкладывает мне в ладонь два предмета. – Вот, возьми. Спрячь куда-нибудь, где никто не найдет.

Я тянусь к прикроватной тумбочке за фонариком, однако Нейт перехватывает мою руку и удерживает ее.

– Не зажигай свет, – шипит он. – Скорее всего, они не видели, как я выскользнул из комнаты, но мало ли что.

Он отпускает мою руку, я провожу пальцами по обоим предметам. Первый на ощупь напоминает гладкую прямоугольную коробочку, второй похож на целлофановый пакетик с чем-то острым внутри.

– Что это? – спрашиваю я.

– В целлофане – мастер-ключ, – объясняет Нейт. – Он откроет любую дверь на Базе. Любую, Мунбим, понимаешь?

Перед моим мысленным взором появляется железная дверь в подвале Большого дома, за которой хранится оружие.

– Понимаю.

– Второй предмет – сотовый телефон, – сообщает Нейт, и я издаю приглушенный вздох.

Нейт тут же шикает на меня, но я просто не сдержала своего изумления, ведь телефоны строго-настрого запрещены. Единственный мобильный телефон на всей Базе – во всяком случае, насколько мне известно, – хранится в запертой шкатулке в Большом доме, и на моей памяти им пользовались всего дважды: один раз – для вызова скорой, когда Эймоса укусил гремучник, а другой – попросить, чтобы нам восстановили подачу электричества, после того как какой-то особенно мерзкий прислужник Змея перерезал силовой кабель у дороги.

– Нейт, почему ты…

– Слушай меня, – перебивает он. – Телефон выключен, и ты его не включай, пока дела не станут совсем плохи. Но если так случится, сперва нажми зеленую кнопку для включения, а потом – кнопку с цифрой один. Номер сохранен в памяти.

– Чей номер?

Нейт качает головой.

– Используй его только при крайней необходимости, – настаивает он. – Снаружи происходят кое-какие события, и я не хочу ставить их под угрозу срыва, но и тебя бросить совсем одну, без возможности вызвать помощь, не могу. Просто не могу.

– Нейт…

– Мне пора, – говорит он и неожиданно заключает мое лицо в ладони.

При нормальных обстоятельствах от этого жеста я либо застыла бы, словно каменная статуя, либо превратилась в дрожащее желе, но то при обычных обстоятельствах. А сейчас меня трясет от нарастающей паники, голова пухнет от вопросов, и в ней отчаянно бьется лишь одна мысль: пожалуйста, не оставляй меня. Ты ведь не можешь тоже уйти. Не надо, прошу.

– Понимаю, тебя мучают сомнения, – шепчет Нейт. – Ты прячешь их, но я знаю, что это так. Слушай себя, Мунбим. Верь себе, верь своим глазам и разуму. Не доверяй никому другому.

– Нейт…

Он крепко меня обнимает.

– Все будет хорошо, – говорит он. – Обещаю.

Моя голова прижата к его груди, тело напряжено, как струна, руки безвольно висят по бокам. Я хочу сказать ему миллион разных вещей, но в эту минуту, посреди этого кошмарного сна, от которого не проснуться, мне на ум не приходит ничего, кроме двух слов:

– Не уходи.

Нейт еще крепче сжимает меня в объятьях и легко касается губами моего лба. Потом отстраняется, и моя голова вдруг оказывается в пустоте. Я слышу слабый скрип двери, которая открылась и закрылась. Металлический щелчок замка – и я снова в темноте. Одна.

После

– Утром его уже не было? – спрашивает агент Карлайл.

Киваю.

– Да. На рассвете Центурионы разбудили нас и приказали идти во двор. К тому времени, когда все собрались, отец Джон уже стоял на крыльце часовни. Он был в ярости.

– Что он сказал?