После войны. История Европы с 1945 года

Учитывая эти цифры, неудивительно, что послевоенная Европа, особенно Центральная и Восточная, испытывала острую нехватку мужчин. В Советском Союзе число женщин превышало число мужчин на 20 миллионов, и для исправления этого дисбаланса потребовалось бы не одно поколение. Советское сельское хозяйство теперь сильно зависело от женского труда во всех его видах: не только не было мужчин, но почти не было лошадей. В Югославии — благодаря немецким репрессиям, в которых были расстреляны почти все мужчины старше 15 лет, — было много деревень, где вообще не осталось взрослых мужчин. В самой Германии двое из каждых трех мужчин, родившихся в 1918 году, не пережили гитлеровской войны: в одной общине, для которой у нас есть подробные данные — берлинском пригороде Трептов — в феврале 1946 года среди взрослых в возрасте 19-21 года было всего 181 мужчина на 1105 женщин.

О существенном численном превосходстве женщин, особенно в послевоенной Германии, уже говорилось немало. Униженный статус немецких мужчин — низведенных из суперменов гитлеровских вымуштрованных армий до оборванной толпы запоздало вернувшихся пленных, ошеломленных встречей с поколением закаленных женщин, которые волей-неволей научились выживать и обходиться без них, — не выдумка (немецкий канцлер Герхард Шредер — всего лишь один из многих тысяч немецких детей, выросших после войны без отцов). Райнер Фассбиндер использовал этот образ послевоенной немецкой женственности в фильме «Замужество Марии Браун» (1979), где одноименная героиня использует свою внешность и циничную энергию в своих интересах, несмотря на мольбы матери не делать ничего, «что могло бы повредить вашей душе». Но если «Мария» Фассбиндера несла на себе бремя горького разочарования более позднего поколения, то настоящие женщины Германии 1945 года столкнулись с более непосредственными трудностями.

В последние месяцы войны, когда советские войска продвигались на запад, в Центральную Европу и Восточную Пруссию, миллионы мирных жителей — в основном немцев — бежали от них. Джордж Кеннан, американский дипломат, так описал эту сцену в своих мемуарах: «Катастрофа, постигшая этот район с вступлением советских войск, не имеет аналогов в современном европейском опыте. Там были значительные участки, где, судя по всем имеющимся свидетельствам, после первоначального перехода советских войск в живых не осталось ни одного мужчины, женщины или ребенка из числа коренного населения… Русские... зачистили туземное население в манере, не имевшей аналогов со времен азиатских орд».

Главными среди жертв были взрослые мужчины (если таковые остались) и женщины любого возраста. Клиники и врачи сообщили, что за три недели, последовавшие за вступлением Красной армии в город, советские солдаты изнасиловали 87 тысяч венских женщин. Несколько большее число женщин в Берлине было изнасиловано в ходе советского штурма города, большинство из них в течение недели 2-7 мая, непосредственно предшествовавшей капитуляции Германии. Обе эти цифры, безусловно, занижены, и они не включают в себя бесчисленное количество нападений на женщин в деревнях и городах, которые лежали на пути советских войск в их продвижении в Австрию и через западную Польшу в Германию.

Поведение Красной Армии едва ли было секретом. Милован Джилас, близкий соратник Тито в югославской партизанской армии и в то время ярый коммунист, даже поднял этот вопрос перед самим Сталиным. Ответ диктатора, записанный Джиласом, показателен: «Знает ли Джилас, который сам является писателем, что такое человеческое страдание и человеческое сердце? Неужели он не может понять солдата, прошедшего через кровь, огонь и смерть, если тот развлекается с женщиной или берет мелочь?»

В своей абсурдной логике Сталин отчасти прав. В Советской армии не было отпусков. Большая часть его пехоты и танкистов отвоевывали свою территорию на протяжении трех ужасных лет в бесконечной череде боев и маршей через Россию и Украину. В ходе своего продвижения они видели и слышали многочисленные свидетельства немецких зверств. Обращение вермахта с военнопленными, мирными жителями, партизанами и вообще со всеми, кто попадался ему на пути, — сначала гордое наступление на Волгу и к воротам Москвы и Ленинграда, потом горькое, кровавое отступление — оставило свой след на лице страны и в душе народа.