После войны. История Европы с 1945 года

К тому времени от парламентского правительства в Греции осталась одна только название. Консерваторы и армейские офицеры мрачно предупреждали о росте влияния коммунистов в стране. Король не хотел сотрудничать с «Союзом центра», который имел большинство и которого он обвинял в зависимости от голосов ультралевых, тогда как оппозиционный «Национальный радикальный союз» отказывался поддержать многочисленные попытки установить «техническое» правительство. Наконец в апреле 1967 года сам «Национальный радикальный союз» сформировал правительство меньшинства, которое проработало ровно столько, чтобы король успел распустить парламент и объявить новые выборы.

Народное разочарование парламентским тупиком и широко распространенное мнение о том, что король сыграл неприемлемо пристрастную роль, наводили на мысль о том, что предстоящие выборы приведут к дальнейшему отклонению влево. Используя это оправдание — «коммунистическую угрозу», настойчиво упоминаемую в Греции с 1949 года, — и указывая на несомненную неадекватность демократических институтов Греции и некомпетентность ее политического класса, группа правых офицеров захватила власть 21 апреля.

Под руководством полковника Георгиоса Пападопулоса на улицы Афин и других греческих городов хлынули танки и десантники. Были арестованы политики, журналисты, профсоюзные активисты и другие общественные деятели. Военные захватили контроль над всеми стратегическими объектами и провозгласили себя спасителями нации. «Демократия, — объясняли они, — окажется в подвешенном состоянии». Король Константин пассивно и без энтузиазма, согласился и привел заговорщиков к присяге. Восемь месяцев спустя, после нерешительной попытки «контрпереворота», Константин и его семья бежали в Рим. Дома за ним никто не скучал. Хунта назначила регента а Пападопулос стал премьер-министром.

Жестокие и авторитарные, Пападопулос и его окружение уволили почти тысячу государственных служащих, бросили за решетку или выслали из страны политиков левого крыла и центра, и закрыли Грецию для мира на семь душных лет. Доходя до смешного в своем сопротивлении всему современному, полковники подвергали цензуре прессу, объявили вне закона забастовки и запретили поп-музыку вместе с мини-юбками. Они также запретили изучение социологии, русского и болгарского языков в дополнение к Софоклу, Еврипиду и Аристофану. «Популистские» по стилю, но патерналистские по сути, они были одержимы внешним видом. При режиме полковников были запрещены длинные волосы. Униформу дворцовой стражи и других церемониальных служащих заменили на крикливые «традиционные» греческие костюмы.

Последствия греческого переворота были неоднозначны для экономики. Туризм не пострадал: на смену политически сознательным путешественникам, которые бойкотировали режим полковников, радостно приехали туристы, которых привлекали дешевые курорты, хотя и с множеством гнетущих правил. Иностранные инвестиции, которые в Греции начались примерно за десятилетие до переворота, и устойчивый рост ВНП — в среднем на 6% в год с 1964 года — не были затронуты политическими событиями. Как и в Испании, низкая заработная плата (сдерживаемая подавлением всех протестов трудящихся) и режим, основанный на «законе и порядке», создавали благоприятные условия для иностранного капитала. Хунта даже получила первоначально широкую поддержку в сельских округах, из которых в основном происходили полковники, особенно после того, как они списали все долги крестьян в 1968 году.

Автаркические инстинкты полковников благоприятствовали возвращению к устоявшимся национальным привычкам импортозамещения, когда неэффективные местные производители изготавливали низкокачественную продукцию и были защищены от внешней конкуренции. Это неизбежно должно было в конечном итоге привести военный режим в конфликт с городским средним классом страны. А полковники, которые даже по неприхотливым стандартам своего общественного слоя были посредственностью, не могли ничего предложить на будущее: ни проекта интеграции Греции в новое Европейское сообщество, которое расширялась, ни стратегии по возвращению к гражданской власти.[347]

Тем более, что режим, который в своей стране был достаточно стабилен, на международной арене становился все более изолированным: в декабре 1969 года Совет Европы единогласно проголосовала за исключение Греции; через два месяца ЕЭС прервала все переговоры с хунтой. Режим полковников держался на одной только силе. Поэтому было вполне ожидаемо, что диктатура потерпит фиаско из-за неудачной попытки применить силу за пределами своих границ для урегулирования древней кипрской проблемы.