После войны. История Европы с 1945 года

Вплоть до своей смерти в 1970 году Салазар с гордостью хвастался тем, что не только уберег Португалию от разрушительных войн века, но и провел свою страну между Сциллой хищнического рыночного капитализма и Харибдой государственного социализма. На самом же деле он успешно подверг свое население худшим проявлениям и того, и другого: материальная неравенство и эксплуатация ради наживы в Португалии проявились наиболее отчетливо среди всех европейских стран, а лиссабонское авторитарное правительство тем временем подавляло любую независимую мысль и инициативу. В 1969 году только 18% взрослого населения имели право участвовать в выборах.

В отсутствие внутренней оппозиции единственное сопротивление Салазару исходило от военных, единственного независимого учреждения страны. Португальским военным плохо платили — вместо того, чтобы тратить скудные ресурсы на заработную плату, Салазар активно поощрял неимущих армейских офицеров вступать в брак с женщинами, которые происходили из состоятельных буржуазных семейств. Но до 1961 года, несмотря на две неудачные и легко подавленные попытки военного переворота в 1947 и 1958 годах, режим мог рассчитывать, по крайней мере, на их пассивную поддержку. Младшие офицеры армии или флота, ориентированные на реформы, влачили жалкое существование от удушья, которое их окружало, но им не хватало союзников или же народной поддержки, на которую они могли бы опереться.

Все это изменилось в 1961 году, когда Дели силой аннексировал Гоа, португальскую территорию на материковой Индии, а в Анголе, португальской колонии в Африке, началось вооруженное восстание. Потеря Гоа была национальным позором, но восстание в Африке принесло еще более серьезные угрозы. Большие африканские «провинции» Португалии, как их называли, охватывали Анголу, Гвинею-Бисау, острова Кабо-Верде в Западной Африке, а также Мозамбик на юго-востоке. Из них Ангола, в которой проживали почти полмиллиона европейцев при общей численности населения менее шести миллионов человек, была, безусловно, самой важной. Его неиспользованные материальные богатства — железо, алмазы и недавно открытая на морском шельфе нефть — привели к тому, что Салазар неохотно разрешил иностранные инвестиции (в частности, американской компании Gulf Oil), и в течение шестидесятых годов Ангола стала приобретать все большее экономическое значение для самой Португалии.

Эта территория также была охвачена открытым восстанием. Чтобы подавить растущее ангольское националистическое движение, Лиссабон в 1967 году ввел стратегию «борьбы с повстанцами», основанную на переселении населения в большие контролируемые деревни: к 1974 году было переселено более миллиона крестьян. Этот план не смог достичь цели, хотя и имел длительные пагубные последствия для ангольского общества и сельской экономики. Тем не менее, действия правительства все больше отталкивали военных, которые были призваны обеспечить его выполнение: как безденежных офицеров, которые присоединились к колониальной армии ради того, чтобы подняться по социальной лестнице, так и равнодушных призывников, отправленных за границу для подавления мятежников.

Ангольские повстанцы были разделены на различные группировки, так что португальская армия, по крайней мере некоторое время, могла их сдерживать. В Мозамбике, где 60 тысяч португальских солдат были заняты тем, что защищали европейское население численностью около 100 тысяч человек, или в Гвинее или Кабо-Верде, где харизматичный Амилкар Кабрал связал более 30 000 португальских военнослужащих в бесперспективной партизанской войне против десяти тысяч повстанцев, ситуация становилась невыносимой. По состоянию на начало 1970-х годов африканские войны высасывали половину годового бюджета беднейшей страны Европы. Каждый четвертый португалец призывного возраста был принужден служить в Африке; после 1967 года обязательный срок службы составлял минимум четыре года. К 1973 году там погибло 11 тысяч португальцев — такой уровень смертности в пересчете на душу населения был значительно выше, чем потери армии США в разгар Вьетнамской войны.

Защита Португалией своих колониальных владений была дорогостоящей, кровавой и все более безнадежной; вооруженные силы знали это лучше, чем кто-либо другой. У них были и другие причины испытывать разочарование. Чтобы обезопасить свою власть и отвлечь внимание населения от заморских проблем страны, Марселу Каэтану, наследник Салазара, ослабил кредитные ограничения, набрал долгов за границей, и поощрял наплыв импорта. В 1970-73 годах, дополнительно подпитываемая денежными переводами португальцев, работающих за рубежом, страна пережила краткий потребительский бум. Но вскоре за этим последовал резкий рост инфляции, вызванный нефтяным кризисом. Заработная плата в государственном секторе начала сильно отставать от цен.