После всего: Стихи 1920-1942 гг.

Покориться неизбежности.
Подчинить себя больничным будням.
Знать, что это будет очень долго.
И — читать.

И порой, полузакрыв глаза,

Вытянувшись, улыбаясь тихо,
Чувствовать в себе движенье новой
Жизни.

И не допускать — избави Бог! —

Жечь, ломать, уничтожать в зачатьи,
Преодолевать усильем страшным воли
Мысль о доме,
Так же, как когда увозят мертвых —
Искушенье — приоткрыть глаза.

1929

«С такой тяжелой головой…»

С такой тяжелой головой,
С таким тяжелым животом,
Беспомощной, полуживой
Живу, не помня ни о чем.

Живу, нанизывая дни,

Как нитку одноцветных бус.
Зажгу вечерние огни,
Зажгу и жалко улыбнусь.

Из-за чего? И для чего?

Пусть я сама не подошла,
Не рассказала ничего,
Стихов последних не прочла.

Но камень давит жизнь мою

И неподвижная тоска.
Я прошлого не узнаю
В твоих расширенных зрачках.

Как страшно — невеселый друг! —

Как трудно жить с такой тоской,
В кольце бессильно сжатых рук,
Неверующей и больной,
С такой свинцовой головой…

1929

«Молчанья ничто не нарушит…»

Молчанья ничто не нарушит —
Я сделала жизнь простой.
Ввела я и тело и душу
В давно желанный покой.

Без мысли, без слов и проклятий

Огромные дни скользят.
И синий больничный халатик
Удобней, чем всякий наряд.

А руки висят, как плети.

Я будто совсем не жива.
И нечего мне ответить
На ласковые слова.

1929 (Из сборника «Стихи о себе», 1931)

«Шепчет ночь, колдунья и пророчица…»

Шепчет ночь, колдунья и пророчица,
Шепчет ночь тревожные слова.
Больше думать ни о чем не хочется,
Но от дум пылает голова.

Синий сумрак в незнакомой комнате,

Смесь теней и шорохов глухих.
И всю жизнь, должно быть, буду помнить я
Эти ночи, мысли и стихи.

Шепчет ночь слова такие странные,

Припадает к синему окну.
Вот оно, — хорошее, желанное,
Свято окрылившее весну.

Только это сердце не устало бы,

Если б только жизнь не солгала…
Вторит ночи тоненький и жалобный
Детский плач из темного угла.

1929 (Из сборника «После всего», 1949)

«Там завелись осторожные черти…»

Там завелись осторожные черти,
Сумрак шуршит и колдует за печкой.
Жизнь догорает копеечной свечкой.
Белые девушки грезят о смерти.

Шепчутся в окнах: «Мы ждали, мы ждали…»

Вторит им улица: «Верьте, о, верьте!»
Тихо смеются горбатые черти.
Девушкам снятся лиловые дали.

Сомкнуты губы, уронены руки.

Дни одиноки и ночи бездомны.
Хрупкие девушки с ликом Мадонны
Слушают нежно вечерние звуки.

— Где это будет? Когда это было?

— Где повторяется? Верьте, о, верьте!
Жалко ласкаются с миной унылой
Злые, трусливые, липкие черти.

1929

«Верно, мне не сделаться поэтом…»