Последнее, что он сказал мне

– Даже если я была на стадионе, что с того? Чем это нам поможет?

– Бейли…

– Серьезно, зачем мы здесь?

Вряд ли она обрадуется, если узнает, что я не спала полночи, читая про детские воспоминания, про то, как мы их забываем и как их воскресить. Часто нужно вернуться на место события, и тогда получится пережить его словно впервые. Именно для этого мы сюда и пришли. Мы полагаемся на ее интуицию, воздействуем на ее память. Об этом твердит и моя интуиция, причем с тех пор, как я узнала, откуда явился Грейди Бредфорд.

– Помимо происходящего в «Технолавке» твой отец умалчивал и о других вещах, – говорю я. – Мы пытаемся выяснить, о чем именно. Чем больше вспомнишь, тем больше все прояснится.

– Значит, теперь все на мне?

– Нет, на мне. Если мы приехали зря, то признаю это первой.

Она умолкает.

– Послушай, Бейли, давай хотя бы зайдем внутрь, раз уж мы здесь.

– Разве у меня есть выбор?

– Да, – киваю я. – Со мной у тебя всегда есть выбор.

На ее лице мелькает удивление. Я действительно говорю серьезно. Мы в сотне футов от ближайшего входа, но теперь все зависит от Бейли. Если она захочет уйти, я не буду ее останавливать. Похоже, именно это решает дело.

Девочка направляется ко входу, и я чувствую вкус победы. Нам счастливо удается примкнуть к чужой экскурсии, и мы минуем пост охраны, не вызвав интереса у рассеянного студента, сидящего за столом.

– Добро пожаловать на стадион имени Даррелла К. Ройяла! – объявляет гид. – Я – Эллиот, и я сейчас вам все тут покажу. Следуйте за мной!

Он ведет группу в зону защиты и ждет, пока все полюбуются грандиозным стадионом. Здесь помещается больше ста тысяч болельщиков, на одном краю поля огромными буквами написано «Техас», на другом – «Лонгхорн». Подобное место производит неизгладимое впечатление, особенно в детстве.

Эллиот сообщает, что в ночь игры после каждого тачдауна стреляет пушка, а Бево, талисман команды, – настоящий живой бык, за которым на поле ухаживает целая группа техасских ковбоев.

Когда Эллиот заканчивает свой рассказ и ведет группу к местам для прессы, я жестом велю Бейли задержаться и указываю на трибуны. Я сажусь в первом ряду, смотрю на поле и наблюдаю за девочкой краем глаза. Вдруг она расправляет плечи.

– Не уверена, что мы сидели именно здесь, зато я помню, как папа говорил: однажды ты полюбишь футбол так же, как и я. Еще помню, что он велел не бояться талисмана команды.

Очень странно – не про талисман команды, конечно, а про футбол – это совсем не похоже на Оуэна. Не знала, что мой муж любит футбол: ни разу не видела, чтобы он посмотрел хоть один матч. Никаких там прямых трансляций целыми днями по выходным или повторов по вечерам в понедельник.

– Наверное, я ошибаюсь, – говорит Бейли. – Папа ведь не любит футбол, верно? Я хочу сказать, что он никогда не смотрит матчи…

– Вот и я подумала о том же. Впрочем, не исключено, что он любил футбол раньше и хотел сделать из тебя болельщицу.

– Когда я была совсем крохой?

Я пожимаю плечами.

– Может, он надеялся, что ты станешь «лонгхорном»?

Бейли снова поворачивается лицом к полю. Похоже, к воспоминанию ей добавить нечего.

– Я все думаю, что он имел в виду. Наверное, он любил не сам футбол, а эту команду… Или какую-нибудь другую команду в оранжевой форме.

– Вы пришли сюда после свадьбы? Вечером?

– Нет, днем. Я – в платье. Такое пышное платье, в котором девочки разбрасывают лепестки цветов перед невестой. Наверное, мы ушли с церемонии в церкви. – Бейли снова умолкает. – Если только я сейчас не фантазирую.

Она явно падает духом. Скорее всего, нам следовало остаться в Сосалито – в нашем плавучем доме, без Оуэна опустевшем. Лишь мы вдвоем в ужасном мире без него…

– Не знаю, что и сказать, – вздыхает Бейли. – Я чувствовала бы то же самое на любом стадионе.

– Но конкретно этот выглядит знакомым?

– Ну да, похож.

И вдруг мне кое-что приходит в голову. Дальнейшее зависит от того, что ответит Бейли.

– Ты пришла сюда пешком?

Она смотрит на меня с недоумением.

– Да, с тобой вместе.

– Нет, не сейчас, а тогда! Помнишь, ты сказала, что пришла сюда с отцом после свадьбы? Если стадион тот самый…

Бейли качает головой, словно вопрос ей кажется идиотским, и вдруг ее глаза расширяются.

– Думаю, что да. И если я была в платье, то мы пришли прямо из церкви!

Не знаю, создает этот разговор ложное воспоминание или нет, но внезапно Бейли обретает уверенность.

– Точно! Мы зашли на игру ненадолго, после церемонии. Теперь я почти уверена…

– Значит, церковь где-то рядом.

Я смотрю на карту и вижу несколько подходящих вариантов: католический костел, две епископальные церкви и синагогу. Все четыре здания – в шаговой доступности. Оуэн мог привести Бейли на стадион из любого из них.

– Ты, случайно, не помнишь, как проходила церемония или какая была концессия?

– Шутишь?

Нет, не шучу.

– Конечно, да, – отвечаю я.

Кому нужен экскурсовод?

На карте я обвожу церкви кружками, и мы покидаем стадион через другой вход. Спускаемся по ступенькам, проходим мимо памятника оркестру «Лонгхорн», позади которого находится Центр выпускников Техасского университета Эттер-Харбин.