Последнее, что он сказал мне

Я открываю дверь и заглядываю в номер. Бейли спит в кровати. Она свернулась в позу эмбриона, лиловые волосы разметались по подушке. Я притворяю дверь, отступаю в коридор.

– Я и думаю лишь о ней, Джейк.

– Вовсе нет, иначе зачем разыскивать единственного человека, от которого ей стоит держаться подальше?!

– Джейк, он ее отец!

– Видимо, он об этом забыл!

Я ничего не отвечаю. Смотрю на стеклянные стены и на атриум внизу. В баре отеля отдыхают участники конференции с бейджиками на груди, из ресторана выходят влюбленные парочки, уставшие родители несут спящих детей и мешок с конструктором «Лего», которого хватит на целый магазин игрушек. Издалека все они выглядят счастливыми, хотя знать наверняка нельзя. На миг мне хочется стать кем-то из них, а не женщиной, которая прячется в коридоре отеля на восьмом этаже и пытается осознать, что ее брак, ее жизнь – сплошная ложь.

Во мне закипает гнев. С тех пор как мама меня бросила, я гордилась своей наблюдательностью, умением подмечать в поведении человека мельчайшие подробности. Если бы у меня спросили три дня назад, я сказала бы, что знаю об Оуэне все. По крайней мере все самое важное. Теперь я не знаю ничего и пытаюсь выяснить хотя бы основные моменты его биографии.

– Послушай, – говорит Джейк, – я пытаюсь сказать, что у тебя есть куда пойти. Я готов принять вас обеих. Тебя это ни к чему не обязывает, но если решишь отказаться, то придумай другой план.

– Откуда мне знать, что делать в такой ситуации, Джейк? Как можно было вообще в нее угодить?

– Спроси у себя сама.

– Не слишком конструктивное замечание, Джейк.

– Ханна, приезжай в Нью-Йорк. Ничего более конструктивного предложить не могу.

Восемь месяцев назад

– На это я не подписывалась! – заявила Бейли.

Мы стояли возле блошиного рынка в Беркли. Оуэн с Бейли в кои-то веки столкнулись лбами: он хотел зайти, Бейли хотела домой.

– Еще как подписывалась, – возразил Оуэн, – когда согласилась поехать в Сан-Франциско. Так что смирись!

– Я согласилась на димсам, – напомнила она.

– И димсам был вкусный, правда? А еще я отдал тебе свой последний пирожок со свининой. Кстати, Ханна тоже. Итого целых два пирожка.

– К чему ты клонишь?

– Как насчет того, чтобы поддержать компанию и зайти с нами на полчасика?

Бейли развернулась и вошла в ворота, держась впереди футах в десяти, чтобы никто не подумал, что мы вместе.

Переговоры с отцом закончились, как и празднование моего дня рождения. Оуэн с извиняющимся видом пожал плечами.

– Добро пожаловать в клуб «Кому за сорок».

– Ну что ты, мне совсем не сорок! – воскликнула я. – Мне двадцать один.

– Ах да, конечно! – улыбнулся он. – Значит, у меня есть еще девятнадцать шансов все исправить.

Я взяла его за руку, и мы сплели пальцы.

– Давай уедем, – предложила я. – Наш праздничный завтрак, переходящий в обед, вполне удался. Если Бейли хочет домой…

– Потерпит.

– Оуэн, я хочу сказать, что это не так уж важно…

– Еще как важно! Пусть возьмет себя в руки и прогуляется с нами по блошиному рынку. За полчаса не заскучает.

Он поцеловал меня, и мы пошли искать Бейли. Возле центрального входа Оуэна внезапно окликнул какой-то толстяк.

– Ба, вот это встреча!

Толстяк был в бейсбольной кепке и футболке в тон, растянутой на большом животе. В руках он держал желтый бархатный абажур с болтающимся ценником.

Он бросился обнимать Оуэна и нечаянно стукнул его по спине абажуром.

– Поверить не могу! – воскликнул незнакомец. – Сколько лет, сколько зим?

Оуэн отстранился, стараясь не помять абажур.

– Двадцать лет? Двадцать пять? Почему же наш король выпускного бала пропускает ежегодные встречи одноклассников?

– Прости, приятель, ты обознался, – сказал Оуэн. – Я не был королем ни на одном мероприятии, спроси у моей жены.

Оуэн указал на меня, и незнакомец расплылся в улыбке.

– Рад познакомиться! Я – Уэйлон.

– Ханна, – представилась я.

Он снова повернулся к Оуэну.

– Погоди-ка! Хочешь сказать, ты не учился в «Рузвельте»? Класс девяносто четвертого года выпуска?

– Нет, я ходил в «Ньютон» в Массачусетсе, – ответил Оуэн. – С годом ты угадал.

– Чувак, ты – точная копия парня, с которым я учился в школе! Ну, прическа, конечно, другая, да и мышц меньше стало. Без обид! Я тогда тоже тот еще крепыш был.

Оуэн пожал плечами.

– Как и все мы в юности.

– Точная копия! – Уэйлон покачал головой. – Может, оно и к лучшему, что ты – не он. Тот парень был полным придурком.

Оуэн рассмеялся.

– Не бери в голову!

– Ты тоже, – сказал Уэйлон и двинулся в сторону парковки. Вдруг он обернулся. – Из твоей родни никто не учился в школе имени Рузвельта в Техасе? Ну, двоюродный или троюродный брат, к примеру?

Оуэн вежливо улыбнулся.

– Прости, приятель, – проговорил он. – Жаль тебя разочаровывать.

Извините, мы открыты