Последнее «долго и счастливо»

Ведь перед ней были двое ее лучших друзей, они были целы и невредимы, они весело смеялись над какой-то дурацкой историей, которую рассказывал Тедрос.

Да все хорошо, все прекрасно!

И она тоже засмеялась.

Услышав ее смех, принц поднял голову и тут же перестал хохотать, а Софи сказала, медленно переводя взгляд с Мерлина на Агату и обратно:

– Ничего не понимаю. То ли мы слишком поспешили, то ли вы слишком медленно шли.

– Насколько я нас всех знаю, и того, и другого понемногу, – сказала Агата.

Софи затаила дыхание и приготовилась выслушать какую-нибудь шпильку в свой адрес.

Но вместо этого Агата улыбнулась.

Лицо Софи посветлело, она сразу же уловила произошедшую в их отношениях с Агатой перемену. Конечно, в лучшую сторону перемену, в лучшую.

Что же касается Тедроса, то он остался напряженным и окидывал Агату ледяным взглядом.

– Не слишком быстро, не слишком медленно, как сказала бы Златовласка, но просто в самый раз, – произнес Мерлин, вынимая из своей шляпы новые тарелки с едой. – Мы решили подождать вас, чтобы покормить горячим обедом. Тедрос, вот пирог с курицей и свежий кресс-салат для тебя и Софи. Ешьте, а мы с Агатой пойдем дальше. Завтра на закате встретимся в укрытии. Пойдем, Агата…

Но Агата продолжала стоять на месте, пристально всматриваясь в горизонт:

– Что это?

Софи повернула голову, прищурила глаза и увидела пробиравшегося по тропе Хорта.

– Хорт, – сказала она, равнодушно пожав плечами. – За него можно не волноваться, дойдет. В конце концов, недаром же его папенька был пиратом…

– Да нет, – сказала Агата. – Вот там.

Она смотрела на далекий-далекий, похожий на мираж городок, едва различимый на фоне серого неба. Он казался написанным прозрачными красками в той же манере, что и картины профессора Садера. Контуры были размытыми, однако Агата сумела рассмотреть домики с островерхими крышами, желтое здание школы, покосившуюся часовую башню с защитным козырьком… У Агаты отвалилась челюсть:

– Гавальдон. Это же… Гавальдон!

– Во всяком случае, его зарождение, – подтвердил Мерлин.

И тут Агате вдруг все стало понятно:

– Каждая переделанная на новый лад старая сказка приближает Зло к миру читателей. Так сказал Директор школы.

– Причем приближает в буквальном смысле, – добавил волшебник. – Похоже, ваши друзья-читатели уже читают его обновленные сказки.

При этих словах одинаково смутились обе – и Агата, и Софи.

– Видите ли, пока читатели верили старым волшебным сказкам, где Добро всегда одерживает победу над Злом, Директору не было доступа в их мир. Тогда он мог лишь раз в четыре года забирать двух подростков в свою школу. В этом проявлялась слабость его положения, в чем он сам признался Агате, – сказал Мерлин, внимательно рассматривая призрачный городок на горизонте. – Но как только читатели стали читать сказки с новыми окончаниями, они начали терять веру в Добро, и от этого их мир стал все больше приближаться к цепким рукам Директора. С гибелью каждого старого сказочного героя будет ослабевать барьер, защищающий мир читателей от мира Бескрайних лесов… Мираж будет становиться все более реальным… И наконец его ворота откроются, впуская армию Тьмы в мир читателей. В вашем городке имеется то, что необходимо Директору, чтобы закончить вашу волшебную сказку. Что-то такое, что навсегда погубит Добро. И он несомненно найдет это и завладеет тем, что необходимо для окончательной победы Зла… если мы не уничтожим это кольцо.

Мерлин, Агата и Тедрос дружно обернулись к Софи.

– Я не понимаю, Софи, – сказал Тедрос, глядя на золотую полоску на ее пальце. – Чего ты, собственно, ждешь? Почему тянешь время?

– Тедди, дорогой, ты только взгляни! – заворковала Софи, поспешно уводя разговор в сторону и оставляя заданные принцем вопросы повисшими в воздухе. – Мерлин приготовил для нас чудесный обед! Я думаю, ты ужасно проголодался! – Затем она взглянула на Агату и добавила, суетливо переставляя тарелки: – А вам с Мерлином давно уже пора быть в пути, не так ли, Агги? Сама знаешь, нам нельзя собираться всем вместе – злодеи могут увидеть.

Агата заметила, что Мерлин собирается что-то объяснить Софи – наверное, про здешних фей, – и легонько толкнула его в бок. Старый маг понимающе усмехнулся и промолчал.

Чуть позже Агата и Мерлин миновали оставленную жителями приозерную деревню Уртур, то и дело перепрыгивая через блестевшие у них под ногами лужи. Мерлин прыгал с наслаждением, высоко задрав полы мантии, из-под которой виднелись его ярко-зеленые клетчатые носки. Иногда он сам или Агата не допрыгивали до края лужи, и тогда у них из-под ног летели брызги ледяной воды, а старый маг и темноволосая девушка принимались радостно визжать, словно дети, играющие в «лягушка, лягушка, скакни на бережок».

Впрочем, улыбался Мерлин не только – и не столько – потому, что ему нравилось прыгать через лужи.

Он улыбался, глядя на Агату.

И опять-таки не только потому, что она дала своим друзьям возможность свободно общаться наедине. И не над собой он смеялся: дескать, вот тоже старый дурак – вместе с девчонкой через лужи прыгает!