Последнее «долго и счастливо»

Нет, улыбался Мерлин потому, что вот уже четыре часа прошло с тех пор, как они оставили Софи с Тедросом на вершине холма, а Агата ни разу – ни разу! – за все это время не оглянулась назад.

23. Две королевы

Софи наблюдала за фигуркой Агаты. Та становилась все меньше, меньше и наконец превратилась в едва различимое пятнышко.

– Софи, мне нужно в кустики!

– Но здесь, на вершине, нет никаких кустиков, – ответила Софи, поворачиваясь к Тедросу.

– Ну тогда… отвернись, что ли…

– Даже если отвернусь, все буду слышать.

– Но что же мне делать?

– Спустись немного по склону, там этих кустиков пруд пруди.

– Но как я могу оставить тебя здесь одну, пусть и ненадолго, и даже под защитой фей-невидимок? – возразил Тедрос, переминаясь с ноги на ногу. – А если покажутся ожившие мертвецы?

– Спасибо, но я сама как-нибудь сумею себя защитить. К тому же, дорогой, много ли от тебя проку, если ты будешь вот так пританцовывать перед злодеями на одной ножке? – Софи потянулась за веточкой кресс-салата, но не для того, чтобы съесть его, а чтобы посмотреть, как листочки волшебным образом сами собой понемногу исчезают в воздухе. – Давай иди, и поторопись, пока сюда не явился Хорт и не вызвал тебя на дуэль.

– Ладно, – сказал Тедрос. – Смотри только весь пирог не ешь, оставь хоть немного.

Софи жеманно улыбнулась, провожая глазами метнувшегося вниз по склону принца. Затем перевела взгляд на неясные контуры все еще отделенного от Бескрайних лесов защитным барьером Гавальдона и перестала улыбаться. Кольцо Рафала на пальце вдруг показалось ей непомерно тяжелым.

«Я должна поскорее уничтожить его, – подумала Софи. – Все беды из-за меня. Из-за меня гибнут герои старых сказок. Из-за меня добрые сказки становятся злыми. Из-за меня в опасности оказались мои все читатели. Возьми Экскалибур, Софи, и расколошмать это кольцо прямо здесь и сейчас, пока Рафал не добрался до Гавальдона. Расколошмать его, девочка, и все сразу будет хорошо – твоя сказка закроется, солнышко ярко засветит, Добро и Зло вернутся на свои вечные исходные позиции…»

Софи нервно откусила кусок пирога. Потом еще один…

Нет, не может она этого сделать, не может.

Ей нужно сначала получить поцелуй Тедроса.

И как только Тедрос поцелует ее, так сразу и поймет, что они самой судьбой предназначены друг для друга, и ясно это было с того момента, когда их взгляды впервые встретились во время праздника в школьном театре.

А уничтожить кольцо без поцелуя Тедроса Софи никак не могла – ведь это означало бы оставить под вопросом ее «долго и счастливо», верно? Так что не важно, сколько жизней сказочных героев поставлено на кон – собственное счастье для нее важнее.

Так что совершать героические подвиги Софи желанием не горела и становиться мученицей не рвалась. Теоретически стать мученицей – значит совершить добрый поступок, но в реальности такие жертвы Софи считала бессмысленными и безумными. Нет, никто не имеет права требовать, чтобы она добровольно принесла в жертву свою истинную любовь, даже если от этого будет зависеть будущее всего Добра. Этого может потребовать разве что сумасшедший, но на то он и сумасшедший.

«А вот Агата смогла бы пойти на такую жертву», – подумала Софи.

Да, Агата готова ради спасения Добра сделать что угодно, даже оставить свою лучшую подругу наедине со своим обожаемым Тедросом и дать им шанс на их «долго и счастливо», рискуя при этом своим собственным… Между прочим, когда Софи оказалась примерно в той же ситуации, она была готова убить Агату. Причем не на словах, а на самом деле.

«Злая я, – вздохнула Софи, проглатывая очередной кусок пирога. – Ужасно злая».

А почему, собственно, она так уверена, что сможет найти свое счастье с добрым принцем? Софи задумчиво погладила имя Тедроса на своей ладони под холодным тяжелым кольцом. Глупости! Как можно не быть уверенной, если имя ее настоящего возлюбленного написало ее собственное сердце!

А сердце, как известно, лгать не может.

– Я вообще-то в шутку предупреждал тебя насчет пирога, а ты, оказывается, на самом деле… – раздался у нее за спиной повеселевший голос принца.

Софи взглянула на тарелку. Пирога на ней, считай, вовсе не осталось – так, одни крошки.

– Это я на нервной почве, – пробормотала Софи и подняла голову. Тедрос стоял перед ней – высокий, красивый, с загорелым лицом. В руке у него ослепительно отливал серебром вытащенный из ножен Экскалибур.

– Один удар – и конец всем нашим стрессам. И твоей «нервной почве» тоже, – сказал принц. – Это все, что нам нужно, Софи. Ну же, один удар, и все!

Софи начала суетливо собирать оставшиеся после пикника тарелки, сгребать в одну из них недоеденные остатки.

– Слушай, нам пора, – сказала она. – Те двое ушли уже далеко вперед…