Последнее письмо из Греции

Первая целиком посвящена морю. Блестящие волны безошибочно греческие. Я никогда не задумывалась, где картина написана, это мог быть любой морской пейзаж мира, но теперь важен каждый штрих. Свет в этой части материка неповторим – это Метони. На другой картине оливковая роща. Каждый оттенок зеленого изображен так же, как синие краски на первой. Эти работы ближе к импрессионизму, чем обычные абстрактные модернистские, но мамин стиль четко прослеживается.

Я сочиняю ответ, спрашивая, удобно ли будет встретиться в пятницу утром. Наконец судьба пошла мне навстречу.

Я с надеждой молюсь, чтобы Тони мне помог. Приятно было бы воочию увидеть картины, и я намерена найти ту, которую не видела никогда.

* * *

Столик на террасе – настоящее произведение искусства. В центре – фарфоровый кувшин с цветами от Тео, от свеч с цитронеллой ветерком разносится аромат лимона. Стол накрыт белой льняной скатертью с бабочками – ручная вышивка. Я делаю снимок и помещаю в соцсети, не забывая поддерживать бизнес-аккаунт. В течение последних шести месяцев это был мой единственный вклад в дело. Тиф посылает мне фотографии с различных мероприятий, которые она обслуживает в Лондоне, наше присутствие онлайн поручено мне. Из нас двоих я лучше разбираюсь в социальных сетях и выгодных возможностях, которые они предлагают, но, конечно, я далеко не знаток. @кухнясофи: столик на двоих #местособытий #отпусквгреции #шефзаграницей.

В холодильнике охлаждаются бутылки с розовым вином и заправка для салата. Налив небольшой бокал вина, я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

В маленькой колонке тихо играют случайные композиции из телефона.

Закатное солнце на прощание раскрашивает небо яркими красками. Счастливое время, когда со светом происходит что-то волшебное.

От стука в дверь сердце уходит в пятки. Я кладу за щеку мятную карамельку и, глядя в зеркало, провожу бальзамом по губам. Глаза горят от волнения, ничего не могу с собой поделать, я дрожу и надеюсь, что не уроню барабульку.

Я открываю, и мы с Тео одновременно расплываемся в улыбке. Смотрим друг другу в глаза, и между нами появляется заряд ощутимой энергии. Мне неловко, но я не в силах оторваться от его глаз, мерцающих в золотом свете. Он протягивает бутылку вина и сумку, в которой, похоже, наш рыбный ужин.

– Yiássou, Софи.

Наверное, я таращусь, когда беру у него сумку и бутылку.

– Kalispéra, Тео.

Он шагает в комнату и, обхватив мои щеки, касается их нежными губами. От неожиданности у меня перехватывает дыхание. От него пахнет летней свежестью, цитрусовыми, и мне хочется освободить руки, прижаться к нему и целоваться по-настоящему.

Черт, почему, когда он меня целует, хоть и в щеку, у меня в руках рыба?

Он отстраняется и завораживает меня взглядом.

– София, я так рад тебя видеть.

При звуке моего имени на его родном языке внутри вспыхивает настойчивое желание, будто я пробуждаюсь от долгого сна. Я смущаюсь, удивленная охватившей меня непреодолимой волной страсти. Между нами вот-вот разгорится пламя, а я даже дверь не закрыла.

– Вина? – выдавливаю я, откашливаясь и пытаясь взять себя в руки.

Он кивает, все еще озорно улыбаясь, и я стараюсь не пролить вино. Когда я наливаю, руки трясутся оттого, что он рядом.

– Yiámas, – мы чокаемся и пьем после его тоста. – За нас.

* * *

Ужин восхитителен, самой понравился. Свежайшая рыба легко отслаивается под легкой хрустящей корочкой. Острые каперсы, белый винный уксус и заправленный медом салат идеально сочетаются с шелковистой мякотью. Разговор течет легко, будто мы знакомы много лет. Но игривое подводное течение, словно готовая разбиться о берег волна, постоянно всплывает на поверхность на протяжении всего ужина.

В паузах непринужденной беседы я возвращаюсь к морскому пейзажу. Даже в темноте он постоянно меняется. Маяк на горизонте, завораживающие огни отдаленного берега, гул мотора, рассекающего темную воду. Небо сегодня чистое, усеянное звездами, и тонкий месяц едва отбрасывает свет. Язычки пламени стоящих на столе свеч танцуют в прохладном воздухе, бросая через стекло длинные тени.

– Где ты научилась готовить? – спрашивает Тео, потягивая вино. – Да так мастерски!

– Сначала у мамы. Наверное, это врожденное. Но мне всегда хочется узнать больше. Особенно здесь – меня все вдохновляет.

– Но вряд ли тебя привела сюда еда… Что заставило тебя приехать в Грецию?

Музыка смолкает, и повисает мучительная тишина. Наконец я отвечаю:

– Причина та же. Моя мать. Пропавшая картина, которую я ищу, – одна из ее работ.

– На вечеринке у Кристины ты обмолвилась, что потеряла близкого человека. Ты говорила о маме?

Мелодия маминой любимой песни вызывает ностальгию, мои пальцы касаются ручейков конденсата на бокале с вином. Я делаю глубокий вдох, надеясь, что наберусь мужества ответить.

– Да.

Я боюсь произнести что-то еще, чтобы не расплакаться. Мне отчаянно хочется рассказать ему все, но слова застревают в горле. Хотя я поведала о маме Кристофу, говорить об этом с Тео требует сил – история безрадостная, я не смогу сдержать эмоции и испорчу весь вечер.