Последнее зелье

– Я вырос в Аргентине. – сказал Герман, чтобы удовлетворить любопытство Вацлава.

– Аргентина! О! – старик смутно представлял себе, где находится эта страна. – Я когда-то в молодости любил путешествовать по области. Антон! Принеси альбом. Он там, на полке.

– Боюсь, что у меня нье много врьемени, так что давайте перейдьём к дьелу. – поспешил остановить его Герман.

– Конечно-конечно. – Вацлав достал из кармана платок и вытер им блестящий лоб. – В том доме бабка моя жила. Тогда деревня была большая, молодёжь работала на фабрике да в поле, ребятишки бегали по улицам…

– Папа, он хотел поговорить о деньгах. – прервал отца Антон.

Отец посмотрел на сына как на провинившегося ребёнка.

– Ещё поучи отца!

Герман наблюдал за старым Вацлавом и его сыном с наибольшим терпением, на которое был способен. Он откинулся в кресле.

– Так вот, что я говорил?…

– Дом прьинадлежал вашей бабушке, вьерно? – помог Герман. Старик оценил внимание гостя.

– Да, она была удивительной женщиной, упокой Господь её душу. Эх… Теперь деревня пустеет, молодёжь уезжает в город и от той улицы уже ничего не осталось. Да и дом-то развалился давно. – старик замолчал, погрузившись в воспоминания. Он почувствовал себя плохо, но ему было стыдно сказать об этом.

– Я… Ааах…

– Папа? – Ханна, беспокойно глядя из-под белых ресниц, поднялась и хотела приблизиться.

Герман сдвинул брови. Его глаза блеснули всего на мгновение, это сложно было заметить. Однако Антон заметил.

Герман встал, бесцеремонно подошёл к старику, присел рядом с ним на одно колено и заглянул ему в глаза. Антон и Ханна переглянулись.

– Нье двигайтесь. – тихо сказал колдун.

У Вацлава помутнело в глазах. Колдун сложил вместе указательный и безымянный пальцы левой руки и начал водить напротив солнечного сплетения старика, рисуя какой-то знак. Глаза колдуна засветились зелёным светом так ярко, что блики осветили его лицо и пиджак Вацлава. Знахарь едва слышно шептал заклинания на языке, известном только ему подобным.

Сначала Антон опешил. Возмущение вспыхнуло в его голове. Он дёрнулся в сторону колдуна, но тут же замер. Электрический свет начал скачкообразно мигать, лампы издали скрипящий звук. Тут одна из ламп лопнула. Ханна взвизгнула. Колдун закрыл глаза и встал.

– Я думайю, Вам лучше прильечь, Вацлав. – сказал Герман, потирая глаза – Мы с вашьим сыном решим вьсе вопросы.

– Да… Антон… Такой смышлёный мальчик… – проговорил старик, как пьяный, прикрывая глаза.

– Пойдём, отец. – Антон, посмотрев на Германа с яростью и изумлением, помог отцу подняться, и они ушли в комнату. Старик шёл медленно, еле перебирая ногами. Герман посмотрел им в след, и потом заметил, что девушка всё это время стояла рядом. Но видела ли она свечение его глаз?…

– Как ты узнал, что у отца больное сердце? – проговорила она.

– Тепьерь всьё будет в порьядке. – уверенно ответил колдун.

Ханна залилась румянцем, как на морозе зимой.

«Она не видела. Заметила что-то, но испугаться не успела.»

– Пошла отсюда! – гавкнул Антон, вернувшийся в комнату. Сестра, как напуганная пташка, убежала из комнаты. Антон быстрыми шагами подошёл к Герману.

– Значит так, педик, – начал он без церемоний – забирай свои манатки и проваливай!

Герман наклонил голову и сложил руки на груди. Этот деревенский парень явно не понимал, с кем разговаривает.

– Ничего нам от тебя не надо, ни твоих денег, ни твоих любезностей! Лучше бы я тебя оставил подыхать в реке, чёрт…

– Я не нуждалсья в помощи. – сказал колдун изменившимся тоном.

– Вот и проваливай! – снова рявкнул Антон. – И если увижу тебя ещё раз рядом с моим отцом или сестрой – башку тебе сверну, ясно?!

Герман выдержал паузу. Выходить из себя было ниже его достоинства.

– Как скажьешь, волк. – проговорил он.

– Что.. ? – у Антона закипела кровь, он едва удержался, чтобы не налететь на колдуна с кулаками, но его взгляд случайно упал на портрет покойной матери, что висел не стене. Устраивать драку в доме – этого она бы не потерпела. Антон широкими шагами отправился к двери чтобы, распахнув её, вышвырнуть этого проходимца.

Герман спокойно ждал. В тот миг, когда Антон подошёл к тяжёлой дубовой двери, чтобы со злостью рвануть её на себя, колдун, пристально посмотрев на неё, приподнял руку и лёгким движением развернул к себе ладонь. Тяжёлая входная дверь резко открылась, словно что-то толкнуло её, и с силой ударила Антону по лицу. Послышался хруст. Антон взялся на нос обеими руками, забыв о колдуне и одурев от боли. На его крик прибежала сестра.

– Что случилось?!

– Мы уже договорьились. Всьего хорошего Ханна. – ответил Герман и указал на осколки лампочки, валяющиеся на полу. – Прошу прощения за бьеспорьядок.

Антон выкрикивал ругательства. Густые капли крови падали на пол.

Герман взял с вешалки своё пальто, поднял сумку с пола, и вышел вон.

2.2. ВОЛК

Когда Вацлав засыпал, сердце его ещё немного ныло. Ему снился шёпот. Шёпот протяжный, перерастающий в песню, в мелодию, затем в шум, затем в шорох, и исчезающий как дым на ветру.