Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Хотел выяснить и убил Льва, заткнул ему рот, чтоб он не выболтал: кто? — Эглон смотрел на Тома с любопытством, в глазах — злые огоньки. — Все это, ой, как интересно!

Том остановился у двери.

— Я уже раз сказал! — крикнул он. — Льва убил маленький Кот. И хватит! А если ты мне не веришь, а веришь этому сброду, сявкам, шестеркам — твое дело! Ты же сам велел Коту замочить Льва. Чего же ты от меня хочешь?!

— Хочу сказать, что ты, Том, нас продал, теперь все ясно. Ты отдал Льву «черных козлов», свел с русскими. А когда вы были там и он чуть не раскололся, ты его застрелил. Иначе Кот с Бегемотом на месте бы тебя разорвали. Потом ты ходил в больницу вместе со своей Вандой, чтобы Льва прикончить, заткнуть ему рот навеки. Такие вот пироги.

— Послушай, старая вонючка, — вконец разозлился Том и, отступив на шаг, встал в воинственную позу. — Я и тебе могу заткнуть рот навеки, — он навел на Эглона ствол автомата, — и ни один петух вслед тебе не кукарекнет.

— Да ладно, ладно, — не на шутку струхнул Эглон и вдруг пошел на попятный. — Ты был мне все равно как сын. Но с детьми ведь тоже приходится расставаться, когда они вырастают и вылетают из родительского гнезда. Что тут скажешь, что сделаешь… — Эглон с сожалением развел руками. — Мне, конечно, жаль с тобой расставаться, но будь по-твоему, — вид у него был огорченный. — Ладно, я подумаю. Придешь, когда позову. Соберем сходку и решим, что делать.

С подозрением покосившись на Эглона, Том, пятясь, отступил и вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

— Ну подожди у меня, сволочь! — шипел Эглон, скрипя зубами. — Я тебе покажу твою долю, твой отдельный бизнес с «козлами»! Я тебе покажу, сука, как продавать свою кодлу и перекидываться к другим! Кровью ты у меня блевать будешь, падла! — Он подошел к холодильнику, вынул начатую бутылку, открыл пробку и лил себе в глотку прямо из горлышка до тех пор, пока бутылка не опустела. И взялся за другую.

Глава седьмая СЛЕДОВАТЕЛЬ МАРИС СПРОГИС

Повернувшись на другой бок, Марис собирался еще поспать. Да куда там. Сна ни в одном глазу. Он лег на спину и взглянул на часы. Без десяти восемь. Сквозь оконные занавески бесцеремонно пробивалось солнце, пока не добралось до дивана и маняще-ласково погладило Марису лоб. Он откинул одеяло, соскочил на коврик и раздвинул занавески. Был ясный день.

Во дворе шумели дети. Вдалеке с натужным пыхтеньем и рокотом тронулся с остановки рейсовый автобус. Марис открыл окно настежь, взял гантели и стал делать упражнения. Сложен он был атлетически — широкоплечий, с мускулистыми руками и ногами. Соломенный цвет волос шел к его смуглой, загорелой коже. Черты лица не тонкие — полные губы, короткий вздернутый нос. Зато взгляд небесно-голубых глаз выражал открытость. Одна девушка ему сказала: «Если мужчина чуть краше черта, он уже красавец». Марис с увлечением занимался спортом. Зимой — лыжами, летом — парусным спортом. Он был и каратистом, хотя приемами карате пользовался лишь в целях самозащиты.

Сегодня к гимнастике душа не лежала. Какая-то ноющая усталость ощущалась во всем теле. Прошлой ночью, уже под утро, позвонил районный прокурор, поднял с постели соседей и попросил Мариса срочно выехать для расследования тяжкого преступления в их районе. Прокурор нервничал, опасаясь, что он не справится.

Картина действительно была жуткая — изнасилованная и задушенная жена, раненный муж и ограбленная квартира. Преступники ушли через окно по крышам. Сложное, вязкое дело. Хорошо, что на помощь пришел старший следователь по особо важным делам Республиканской прокуратуры Розниекс и обещал взять это дело в свое производство, и возможно — Мариса в свою бригаду. Такое предложение было заманчиво. Розниекс считался хорошим, опытным следователем. Будет чему поучиться.

Этим делом параллельно занимался и подполковник Силав из Управления криминальной полиции, он тоже побывал на месте происшествия. Неприятный тип, решил Марис. Ничего хорошего нет и в том, что вначале одним делом занимаются многие, а потом многими делами не занимается никто. Частенько так бывает.

Сунув гантели под диван, Марис отправился под холодный душ. Ледяные струи приятно щекотали кожу, и напряжение постепенно прошло.

Следователь Марис Спрогис снимал небольшую, просто обставленную комнату на окраине Риги. Жил один. Родители с младшей сестренкой жили и работали в сельском районе. Раньше были колхозниками, теперь — новохозяева. Марис решил учиться и стать юристом. Жениться еще не успел, да и не торопился. Спиртное употреблял в меру и только по праздникам. Не курил. К слабому полу относился сдержанно. Однако бывало — если какая-то понравится, не упускал случая. «Нормальный парень», — отзывались о нем сокурсники, то же самое говорили о нем позже сослуживцы.

Растеревшись жестким махровым полотенцем, Марис надел тренировочный костюм и, выйдя на кухоньку, стал готовить себе завтрак. Яичница, хлеб с маслом, помидоры, творог со сметаной. Наскоро поел, поставил посуду в раковину, оделся и пошел.