Последняя кража

– Не делай вид, что смыслишь что-то в готовке. Ты же явно ничего, кроме полуфабрикатов, не ешь.

– Но это не значит, что я не хотел бы научиться! – воспользовавшись тем, что Софи отвлеклась, убирая излишки продуктов обратно в холодильник, я взял со стола перечницу и щедро приправил содержимое сковороды. Довольно усмехнулся: внёс свой вклад, уже неплохо.

– Я твоим учителем точно не буду, у нас не так много запасов, чтобы переводить их на неудачные эксперименты. Нужно будет заказать доставку.

Она вернулась к столу и принялась аккуратно нарезать дольками томаты. Ничего не мог поделать: её надутый вид веселил всё больше. Я со свойственной профессионалу ловкостью протиснул руку сбоку от Софи, утаскивая кусочек томата, однако на этот раз сноровка подвела. Она вдруг хлопнула по моим пальцам ладонью, словно напакостившего кота:

– Брысь.

– А вот это зря, – наконец, дождавшись сигнала, я моментально придвинулся ближе. Мне нужно было, чтобы она позволила себе резкое движение, оступилась. Шагнула вниз первой, разбив все иллюзии и выдав напряжение.

– Жизнь прекрасна, о-о, я просто хочу быть здесь, рядом с тобой, – продолжал надрываться динамик, только это звучало всё более глухо от звона в ушах.

Я резко обхватил талию Софи, вызвав сдавленный писк. Она задрожала, совершенно отчётливо, когда я тесно прижался к её спине, следующим долгим выдохом горячего воздуха окатив шею. Где-то рядом шипела сковорода, но звуки слышались как через плотную подушку. Пальцы Софи скрипнули по ножу от чрезмерного давления. А я безрассудно отпустил всех демонов в пляс, невесомо коснувшись губами её плеча у самого ворота майки.

Мучительно медленно, растягивая момент, поднимался к шее, всё крепче обвивая талию. Светлая кожа покрылась мурашками, когда лёгкие касания губ стали смелыми поцелуями, пробуя на вкус всё новую территорию. Её реакция болезненно распаляла воображение, заражала до тянущей боли в паху. Запах. Свежести духов, нотки фруктов… он вёл меня как животное на охоте, звал за собой. Руки скользнули за край её майки, и я едва не зарычал, ощутив под пальцами шелковистую нежность подрагивающего живота. И клянусь, что мне не показалось, но Софи сама прижалась ягодицами к моим бёдрам, едва заметно. Однако хватило, чтобы от напряжения я хрипло выдохнул, добравшись поцелуями до самого чувствительного участка за ухом. Какая же она маленькая, что приходилось наклоняться… Хрупкая.

– Зачем сбежала? – задал я мучивший несколько часов вопрос, зная, что теперь она ответит честно. Она же хотела меня, это ясно как день. Вкус… Наконец, нашёл определение. У неё вкус фруктового пирожного. Кусочка краденного удовольствия.

Сладости – это всегда слишком дорого для меня. Их можно только красть.

– Ты… назвал меня белкой, – попыталась увильнуть Софи, а мягкие, требующие правды касания губ не заканчивались, неспешно выцеловывая её шею. Эту крепость нельзя брать тараном, тут нужна тактика изворотливей, ловкость рук настоящего профи.

– Ты отвечала на поцелуй.

– Пьяной белкой.

Мои ладони спустились ниже, добираясь до бёдер. Вредина. Она всхлипнула, целиком опираясь только на меня, и эта податливость сносила голову к херам. Кровь кипела от того, как Софи вжималась в моё тело, мелко вибрируя от желания. Как бессознательно отдавала мне себя. Чёрт. Вали и бери. Просто вали… на пол, на стол, вышибая крики.

– Ты же хочешь меня не меньше, – я и не думал притормаживать, обличая её в этой слабости. Сжал упругие ягодицы, почти немея от ударяющего по нервам рваными толчками возбуждения. Софи едва слышно простонала, но тут же прикусила губу. Да, скажи это вслух, и меня уже ничто не остановит от того, чтобы сделать это прямо сейчас. – Тебе нужно лишь сказать. Одно слово, и мы через минуту будем наверху, в твоей спальне. И поверь, тебе будет охуенно хорошо. Но если нет, то я прекращу всё это сейчас и больше не трону. Просто попроси. Да или нет, Софи?

– Нет, – решительно выдохнула она, одним неправильным словом разбивая мои фантазии к чертям.

Я моментально разжал руки, выпуская почти пойманную добычу через оставшийся в мыслях разочарованный стон. Возмущённо гудела каждая мышца, но против воли этого не будет никогда. Нельзя причинять ей боль, бросать камни в церковный витраж с ангелом. Мотнув головой, Софи встрепенулась, словно пыталась прийти в себя, и тут же вскрикнула:

– Ох, там всё сгорело!