Последняя любовь Екатерины Великой

Сам Фридрих появился в Петербурге в свите первой супруги Павла Петровича Натальи Алексеевны, урожденной Вильгельмины Гессен-Дармштадтской. Императрица сразу заприметила умного, разговорчивого придворного и предложила службу при своем дворе, но барон не рискнул в немалом возрасте (более пятидесяти лет) начинать новую жизнь в холодном сыром Петербурге, тем более с его слабым здоровьем. Екатерина нашла способ не прекращать общение с интересным для нее человеком и решила эту проблему так, как решала все остальные.

Дидро продает свою знаменитую библиотеку, которая была бы полезна России? Российская императрица покупает книги за большую, чем просит сам хозяин, сумму, при этом оставляет библиотеку в его пользовании пожизненно и платит немалое жалованье самому Дидро… как библиотекарю при собственных книгах! Вольтеру попросту оплачиваются его труды по переписке с монархиней.

Так же поступила Екатерина и с бароном Гриммом: понимая, что ему некогда тратить время на переписку, императрица положила Фридриху Мельхиору приличное жалованье (не меньше посольского работника) за то, чтобы он отвечал на многочисленные письма знатной корреспондентки, к тому же сообщал все европейские новости и помогал отыскивать стоящие предметы для коллекций. За отдельные успехи следовала отдельная плата. Барон жил, сочетая приятное с полезным, переписка с Екатериной не стоила ему ничего, потому что ее послания привозили курьеры, они же забирали и ответы, тратился Гримм разве что на чернила, а доход приносила вполне ощутимый. Получалось, что Екатерина просто содержала всех, кто ей был приятен и полезен.

Но не это привлекало Фридриха Мельхиора. Екатерина действительно была потрясающим человеком, и переписка с ней сама по себе настолько оттачивала и слог, и мысли барона, что впору ему самому доплачивать корреспондентке за учебу. Также училась и сама Екатерина, ведь она и дня не могла прожить без письма или литературного труда.

Потому о Ланском Фридрих Гримм знал больше всех и раньше всех. Появление такого человека рядом с его платонической возлюбленной барона радовало, он давал советы, как образовать молодого человека, писал ему самому, помогал подбирать коллекции камней и книжные новинки. Александр по-французски писать пока не мог, но читал, потому письма Гримма были для него радостны, общение с умным, образованным человеком весьма поднимало Сашу в собственных глазах, но главное, подвигало и самого на овладение знаниями. Это, в свою очередь, нравилось барону, юноша не был выхолощен придворными интригами, его ум не был холоден, зато оказался от природы любопытен и восприимчив. В общем, во мнении о дорогом Саше Екатерина и Гримм вполне сошлись, но так же сошлись и Ланской с Гриммом в их любви к богине.

Екатерина хвасталась Гримму, что Саша способностей необычайных, словно дорогой камень, только вот огранки нет, но она готова этой огранкой заниматься день и ночь. Саша нарисовал профиль своей богини столь удачно, что его перенесли на монеты! Это ли не свидетельство незаурядности? Он всего за пару месяцев (Екатерина скромно умолчала, что это были месяцы опалы) научился работать с камнем и делает прекрасные камеи. Саша интересуется историей не меньше ее самой, помогая добывать новые знания в архивных материалах… Саша… Саша… Саша… Барон Гримм поддерживал императрицу в ее увлечении, а молодого фаворита в стремлении хоть как-то соответствовать богине. Оставалось молить бога, чтоб такое положение продлилось как можно дольше.

Однажды Екатерина со смехом рассказала Александру о графе Калиостро, наделавшем столько шума в Петербурге. Вообще-то самого графа Ланской даже видел, не на сеансе, а просто разъезжавшим по городу. Молодого человека очень интересовало, действительно ли Калиостро был магом, как ему все удавалось и почему он вдруг так спешно покинул Петербург, если всем нравился. Но ничего объяснять государыня не стала, только посмеялась над увлечением придворных «этим шарлатаном», и все. Чуткий Ланской понял, что дальше расспрашивать не стоит, и при случае поинтересовался у Зотова.

Камердинер внимательно посмотрел на фаворита и поинтересовался в свою очередь:

– Ты хоть у государыни не спрашивал? Или у князя Потемкина?

– Нет, матушка сама сказала о маге, а с князем речи не шло…

– Это хорошо. Государыня с тем магом не встречалась, а вот Григорий Александрович на себе испытал его способности.

– Это как?!

– А вот так! Сей Калиостро взял у Потемкина сумму золота, обещав утроить, если одну треть оставит ему самому. Ну, Григорий Александрович из любопытства и дал ему с сотню монет. Что уж там с ними сделал этот хитрец, не ведаю, только принес в три раза больше и одну треть по праву забрал себе.

– А уехал почему?